Возвращение в затонувший город. Осколки Атлантиды

Теперь, когда азарт и дух соперничества угасли на встречном, охлаждающем ветру, он жалел о своем решении. Его шансы на победу были сомнительны, если не сказать мизерны. Как мог он, сорокалетний мужчина, бросивший курить всего пару лет назад, соперничать с молодым аборигеном, имевшим опыт собирания раковин и привычным к глубине? Значит, поражение неминуемо. На глазах у зрителей. В присутствии любимой девушки. Нелегко будет пережить этот позор. Но еще хуже сдаться без боя. Вот почему Быков молчал.

– Может, хватит, босс? – иронично спросил Карлос, перекрикивая рычание двигателя. – Останавливай лодку. Будем нырять здесь.

Быков оглянулся на судно, уменьшившееся до размеров пуговицы.

– Еще пару миль, – решил он.

Как будто отсрочка ему что-то давала.

Карлос явно собирался съязвить по этому поводу, но ему помешала призывная мелодия, сыгранная мобильником Дмитрия.

Передав управление Алисе, он ответил на звонок.

– Да, – сказал он в трубку и бросил в сторону: – Прямо.

– Что значит «прямо»? – спросил недоумевающий голос матери.

– Я не тебе, мама. Здравствуй.

– Здравствуй, Димочка. Что там у тебя за шум? Ты едешь?

– Да, еду, – ответил Быков. – Вернее, плыву.

– Бревна по курсу, – выкрикнула Алиса, стоящая за штурвалом. – Или бочки. Много.

Матросы вытянули шеи и приложили ладони ребром ко лбу, чтобы лучше видеть в ярком солнечном свете.

– Куда? – спросила мать по телефону.

Ее звали Лия Артамоновна. После смерти отца Быков долго жил с ней, являясь в какой-то мере маминым сынком. Путешествия и приключения, выпавшие на его долю, не сумели разорвать эту обоюдную зависимость. Он очень любил мать, дорожил ее мнением и меньше всего на свете хотел огорчать ее.

– Тут неподалеку, – быстро проговорил он. – Я потом перезвоню.

– Дима…

– Потом, потом.

Выключив мобильник, Быков собрался перехватить штурвал из неуверенных рук Алисы, которой сейчас пришлось бы лавировать между черными предметами, заполняющими все пространство впереди. Матросы что-то кричали наперебой, указывая на них, но шум мотора мешал разобрать, что именно. Тесня плечом Алису, Быков взялся за штурвал. На беду, одновременно с ним то же самое стал делать Карлос.

Катер рыскнул влево, потом вправо, налетел на препятствие и взмыл в воздух. Все, кроме Быкова и Карлоса, державшихся за рулевое колесо, дружно повалились назад.

– Киты, киты! – истошно завопил кто-то.

«Кашалоты», – мысленно поправил Быков, успевший увидеть чудовищную квадратную голову, высунувшуюся прямо по курсу.

Катер, завершающий вынужденный прыжок, летел прямо на нее.

2

Кашалоты несколько уступают по размерам самым крупным породам китов, но значительно превосходят их агрессивностью и неукротимой мощью. Самцы, достигающие в длину двадцати метров и могущие соперничать весом с груженым товарным вагоном, нередко переворачивают рыболовецкие шхуны и способны нанести ощутимые повреждения даже большим китобойным судам. Атакуя, они таранят противника огромной головой, которая составляет примерно треть тела. Свои редкие, но большие зубы они при этом в ход не пускают, потому что пасть кашалота расположена в нижней части головы и не оснащена достаточно сильной нижней челюстью.

Иными словами, человек для этого морского монстра все равно что младенец для быка. Сомнет и не заметит.

Последняя мысль пронеслась в мозгу Быкова за мгновение до того, как нос катера врезался в голову, торчащую из воды.

Исправить ничего было нельзя. Если бы Дмитрию не захотелось отплыть как можно дальше от «Фортуны»… Если бы не позвонила мать… Если бы они с Карлосом не помешали друг другу…

Положение мореплавателей было крайне незавидным. Еще до рокового столкновения они задели спину кашалота, которому это явно пришлось не по вкусу. И теперь, врезавшись в другого, они не имели возможности выбраться из окружающего их нагромождения туш, цветом и фактурой напоминающих мокрый чернослив.

Грох!

Катер опасно накренился, едва не стряхнув седоков в кипящую от быстрого движения воду. Вцепившийся в штурвал Карлос взбрыкнул в воздухе ногами. Остальные хватались за что попало, за исключением Быкова, рискнувшего перепрыгнуть поближе к Алисе, чтобы удержать ее в случае чего.

Катер выровнялся, осел на корму, беспорядочно закачался из стороны в сторону, словно игрушечный кораблик, подхваченный водоворотом. Без страха, но с каким-то отстраненным изумлением, будто зачарованный, Быков увидел огромную, как дом, голову, высунувшуюся из пучины. Прямо на него смотрел похожий на черный мяч глаз, расположенный у самого края захлопнутой пасти.

Все, находящиеся в катере, одновременно закричали, каждый свое. Быков зачем-то звал Алису, хотя она находилась совсем рядом, обхваченная его рукой. Она кричала: «Папа!», другие – еще что-то, кто-то попросту ругался.

Потом хор человеческих голосов был перекрыт ревом, который мог бы издать исполинский бык. Это было так жутко, что кровь стыла в жилах.