Возвращение волшебника, или Мечты сбываются

Борька сразу же вспомнил Семена, парня, с которым он утром разговаривал на скамейке около кардиоцентра. Он действительно пригласил того в гости поговорить, но адреса Семену не давал. Это точно. А, может, дал? Борька вздохнул, слез с кресла, подтянул сползшие джинсы и пошел к двери. Приоткрыв, он действительно увидел парня в допотопных джинсах и странных сандалиях.

- Привет, - сказал он Семену.

- Привет, - улыбнулся Семен. - Я вот пришел, как ты просил.

Ну, положим, Борька вовсе не просил его приходить, но, раз уж пришел, то:

- Проходи, - и Борька распахнул дверь.

Семен вошел в прихожую, освещавшуюся лампочкой из ванной комнаты, дверь в которую была нараспашку.

- Заходи, гостем будешь, - сказал Борька, проходя в комнату, которая служила столовой, гостиной, спальней и кабинетом - квартира была однокомнатной. Обеденная, спальная и кабинетная зоны отличались по цвету. Угол, где стояла софа, отделенная от остальной части комнаты самодельной ширмой, был, как и сама ширма, выкрашен в зеленый цвет. Обеденная зона у окна была голубой, то есть стол, стулья, салфетки, ваза для фруктов и шторы были синими или голубыми, а посередине в светло-коричневых тонах была зона кабинета и гостиной, там стояли два глубоких кресла, журнальный столик и старомодный книжный шкаф.

- Располагайся, - кивнул Борька на одно из кресел.

Семен сел. Ляля была на за ширмой, наверное, читала.

Борька расположился в другом кресле, и они начали общаться. Впрочем, разговор не очень клеился.

- Слушай, а как ты меня нашел? - спросил Борька, которому покоя не давал вопрос, откуда Семен узнал адрес. Борька мог поклясться, что не говорил, где живет.

- Ты же меня пригласил, - ответил Семен. И то была чистая правда.

Они еще о чем-то поговорили, не о погоде, конечно, а так, общие ничего не значащие, но с подтекстом фразы, многозначительное молчание, вздохи, улыбки. Борька посмотрел на часы - почти пять.

- Знаешь, приятная беседа с интересным собеседником обязательно..., - Борька, не докончив предложения, встал и выудил из книжного шкафа чуть початую бутылку коньяка. - Ляль, будешь?

Ляля вышла из-за ширмы. Коньяк был хорош, гость - скучен, а на работе - неприятности. Она принесла из кухни три пузатых рюмки, нарезанный лимон, посыпанный сахарной пудрой, и села в кресло. Борька устроился у ее ног и разлил коньяк по рюмкам. К Семену на какое-то мгновение вернулось чувство, которое он обычно испытывал, когда нужно было пить алкогольные напитки. Он не любил спиртного, особенно крепкие напитки, но отказываться было никак нельзя - засмеют, оскорбят и, что самое обидное, больше никогда не пригласят как неподдерживающего компанию. Но это было давно, а теперь, он просто закрыл на секунду глаза, будто зажмурился, и залпом выпил то, что ему налили.

- Ну ты, брат, даешь, - с усмешкой сказал Борька. - Это же не shot of whiskey и не кактусовая водка, чтобы так хлебать. Коньяк дорогой, хорошей выдержки. Лялькин дед привез из дьюти-фри, из самой Франции тащил. Жди теперь своей очереди.

Семен не возражал. Разговор продолжился. С выходом Ляли он немного оживился, поскольку она время от времени делала остроумные или ироничные замечания, цинично шутила, цеплялась к словам, в общем, как могла наслаждалась общением. Борька большей частью цитировал незнакомых Семену авторов, использовал слова, очевидно, иностранного происхождения, смысла которых Семен не знал. Постепенно разговор коснулся смысла жизни.

- Да нет никакого смысла, - заявил Борька, взбалтывая жидкость в своей рюмке. - Да если бы и был, нам-то об этом никто не потрудился рассказать.

Ляля, у которой последнее время стало многовато проблем, включая Борькино пьянство и безденежье, заметила:

- Смысла, может быть и нет, но нормы есть. Для того, чтобы жить нужно каждый день есть и пить, а для этого в кармане должны деньги, если не шуршать, то звенеть хотя бы.

- Только не говори мне, что смысл жизни в деньгах, - прервал ее Борька и налил себе еще коньяку.

- Ни в коем случае! - выразительно произнесла Ляля и тоже подлила себе в бокал.

- А почему вы оба так несерьезно к этому вопросу относитесь? - спросил Семен.

- От степени серьезности подхода к проблеме, суть не изменится, - сказал Борька и подозрительно посмотрел на свою рюмку.

- А в чем суть?

- Да кто ж его знает? Кто этим только не занимался и древние, и иррационалисты, и гуманисты, и позитивисты, нигилисты, экзистенциалисты, трансгуманисты, богословы всех цветов и мастей, а согласия как не было, так и нет, и не будет никогда, - закончил Борька перечисления, взял бутылку и зачем-то стал ее нюхать.

- Ты что? - удивилась Ляля.

- Ты ничего не заметила? - взглянул на нее Борька.

- Нет, а что?

- Градуса нет, - пояснил Борька. - Я вторую рюмку пью, а кайфа нет.

- Это коньяк, а не дурь, - напомнила Ляля. - Впрочем, я тоже как-то не очень...

- Что за черт, - Борька налил себе еще коньяку в рюмку и снова стал нюхать.

- Ты лучше на вкус попробуй, - усмехнулась Ляля.

Борька сделал глоток.

- Вкус тот же, аромат есть, а градус куда-то делся. Может, сегодня буря какая-нибудь магнитная? - предположил он.