Возвращение волшебника, или Мечты сбываются

- Какая буря? - набросилась на него Ляля. - Поди сам коньяк вылакал, а потом налил в бутылку чего попало...

- Ты что гонишь? - возмутился Борька. - Ты его сама попробуй. Такой аромат на нашей кухне не сварганишь, да и алкоголь язык пощипывает, а градуса нет. Чушь какая-то.

Семен понял, что это его рук, то есть его усилий, дело.

- Постойте, - вмешался он. - Боюсь, что это моя вина.

Борька с Лялей в первый раз посмотрели на него с интересом.

- Кажется, хоть один из нас опьянел, - усмехнулась Ляля. - Может, все дело в способе употребления?

- Нет, - покачал головой Семен. - Все дело в желании.

- Чьем? - Ляля снова потеряла к гостю интерес.

- Так получилось, что моем, - улыбнулся Семен.

- И чего же мы пожелали? - поинтересовался Борька.

- Дело в том, что я с юности не люблю крепкие напитки, - начал объяснять Семен.

- А Вы уверены, что в отрочестве не застряли? - спросила Алла, которой было двадцать семь лет, а Семену она определила максимум двадцать три.

- Абсолютно, - вполне серьезно отозвался Семен. - Я хотел сказать, что у меня не было желания пьянеть, испытывать как все вокруг распадается и расплывается...

- Так зачем тогда пить? - поинтересовалась Ляля. - Вам же объяснили, что коньяк дорогой, привезен издалека. Попросили бы чаю или просто воды.

- Да, наверное, я так и должен был сделать. Вы правы. Извините.

- И что мне с Вашими извинениями теперь делать?

Ляля была раздражена и этим странным гостем, и бессмысленным разговором, и коньяком, который не давал приятного расслабления. Она встала.

- Послушайте, - произнес Семен. - Я хочу угостить вас ужином. Позволите?

Впервые за многие годы он почувствовал, что противен самому себе за малодушие, неумение высказаться и сформулировать так, чтобы тебя услышали безо всяких дешевых трюков с материализацией, но по другому обратить внимание на то, что он хотел рассказать, ради чего двадцать лет провел в обучении, потом покинул монастырь и пришел к людям, не было никакой возможности. Его просто не слушали.

- Позволим, - снова усмехнулась Ляля и предложила:

- Пармезан?

"Пармезаном" звался недавно открытый ресторан с сумасшедшими ценами и, как говорили, изысканной кухней.

- Нет, - ответил Семен, ничего не знавший про "Пармезан", и закрыл глаза.

Он не слышал еще пары шпилек от Ляли, так как был занят. Через минуту на столе между бутылкой безалкогольного уже коньяка и рюмок появились лепешки, миска с чем-то горячим и ароматным, несколько тарелочек с пастами, закусками и зеленью.

- Это что? - спросила Ляля. Выдержки ей было не занимать.

- Обед, как я и обещал, - улыбнулся Семен.

- Я вижу, что обед, но откуда он взялся?

- Я его придумал, - объяснил Семен.

- Я думала, что мы в ресторан пойдем, - с наигранной разочарованностью сказала Ляля. - Так и я могу, вон, в холодильнике позавчерашняя курица еще осталась.

В отличие от Ляли, Борька примолк, смотрел на накрытый стол, не мог поверить своим глазам и, как говорится, мучительно соображал, то ли это коньяк начал, наконец, действовать, то ли весь этот базар ему просто снится.

- Угощайтесь, - пригласил Семен.

- А Вы пока грабить будете? - спросила Ляля.

- Грабить? - не понял Семен.

- Ну да, мы в гипнозе как в анабиозе, а Вы в это время шарите по полкам и холодильнику в поиске денег и драгоценностей. Должна разочаровать - наличных в доме не держим, золота тоже - из моды вышло.

- Зачем мне Ваши деньги? - спросил Семен.

- Действительно, зачем дяде деньги? - нервно засмеялась Ляля. Обед на столе манил неизвестными ароматами, из миски шел пар, лепешки были свежими, а Ляля голодной.

- Вы лучше присядьте, - предложил Семен. - Попробуйте лепешки.

Борька, для психики которого накрытый стол был не просто испытанием, а крушением всего его, пусть и псевдо, нигилизма и всех других измов, наконец, обрел дар речи и спросил:

- Ты что, Воланд или его приспешник?

- Воланд? - не понял Семен, хотя имя показалось ему смутно знакомым.

- Дьявол, - пояснила Ляля, по спине которой пробежал холодок - кто его знает, что может быть на белом свете.

- А, - вспомнил Семен замечательную книжку, которую несколько раз перечитывал во время своих дежурств на стоянке. - Это там, где...

И тут он произнес слово, которое я не решусь передать звуками, которыми владею; оно было произнесено на выдохе и потому, что Семен сделал небольшую паузу, стало ясно, что слово это очень важное, и, даже, наверное, не столько само слово, сколько то, что он означало.

- ... почему-то облачено в черные одежды, и как бы противостоит самому себе?

- Что Вы сказали? - не совсем поняла Ляля. - То слово, я не понимаю по-китайски.

- Это не по-китайски, - покачал головой Семен.

- Не важно, что оно означает?

- Не знаю, то есть я знаю, но не могу подобрать знакомого вам слова..., - Семен смутился.

- Вы уж постарайтесь, - Ляля уже пришла в себя снова начала язвить. Она кожей почувствовала, что от парня опасности не исходит, а понять, что же творилось в гостиной части их комнаты, ей очень хотелось.

- Ну, это что-то вроде Совершенства, только больше, намного больше...

- Как солнце? - Ляля достала сигарету и закурила.