Возвращение Жанны д‘Арк

Вторым фактором, обусловившим впечатляющий успех НФ на выборах в Европарламент стала успешная политика «де-демонизации». На протяжении нескольких лет Марин Ле Пен последовательно избавляла Национальный Фронт от имиджа «расистской» партии, не отступая при этом от жесткого неприятия массовой иммиграции, прежде всего, из мусульманских стран. «Франция не должна превратиться в халифат!»— повторяла она. Тем не менее, из радикальной и экстремистской партии, которую системные политические движения совместными усилиями держат на задворках политической жизни, НФ должен превратиться в «великую республиканскую партию». На знаменах НФ теперь были начертаны республиканские ценности, освященных многовековой борьбой французского народа — свобода, равенство, братство и социальная справедливость. Либералы и социалисты, выступающие за общечеловеческие ценности, толерантность и мультикультурализм, в трактовке идеологов НФ превратились во врагов Республики, готовых предать ее идеалы ради расплывчатого европейского проекта. Если прежде НФ был в основном партией отрицания — не важно, иммиграции или «нового социализма» Брюсселя — то теперь в его политической платформе появились мощные позитивные ноты — партия Марин Ле Пен готова встать на защиту «Франции милой», преданной и проданной как социалистами Олланда, так и правыми из Союза за народное движение. Отсюда, разумеется, и образ Жанны д’Арк, архетип женщины — спасительницы погибающей Родины.

В-третьих, при новом партийном руководстве Национальный Фронт стал активно играть на традиционном поле левых — в области социальных реформ. Когда Николя Саркози провел пенсионную реформу, которая должна была «мобилизовать активное население для встряски экономики», Марин выступила с резкой критикой этих нововведений. По ее словам, нехватку бюджетных средств можно было компенсировать, не увеличивая продолжительность работы каждого человека, а сокращая расходы на социальную адаптацию иммигрантов, саму иммиграции и на участие Франции в глобальных социальных проектах ЕС. Агрессивной критике со стороны НФ подвергается и социалистическое правительство Франсуа Олланда, который, с точки зрения Марин Ле Пен, озабочен не благосостоянием граждан Франции, а выполнением директив Брюсселя.

«В этой стране не Франсуа Олланд решает, а раньше решал не Николя Саркози. Решает Брюссель. Оттуда нам любой ценой навязывают все эти меры экономии, как Греции, Испании или Италии».

В итоге, к майским выборам 2014 г. в Европарламент Национальный Фронт подошел как самая популярная партия страны, за которую голосовал не только его традиционный электорат, но и многие избиратели, ранее отдававшие свои голоса социалистам и даже коммунистам.

По мнению Джослина Эванса, профессора политологии Университета Лидса, «победа НФ основывается на генеральной репетиции муниципальных выборов в марте, когда стало ясно, что партия наконец поняла, как наиболее эффективно использовать свой ресурс и максимизировать электоральную прибыль. Марин Ле Пен и ее партийное политбюро добились присутствия партии на национальном уровне, которого НФ был лишен все предыдущие 42 года»[181].

Эванс предполагает, что опираясь на победу на выборах в Европарламент, на фоне наиболее непопулярного президента в истории Пятой Республики, и оппозиции, которая по-прежнему слаба и не готова к серьезной политической борьбе, Национальный Фронт имеет все шансы увеличить свою поддержку на парламентских выборах внутри страны до 20 % или даже несколько больше. Справедлив ли его прогноз, станет ясно в 2017 г., но результаты последних по времени выборов в советы департаментов (март 2015 г.) показывают, что устойчивый электорат НФ внутри страны насчитывает от 22 до 25 % активных избирателей.[182]

Борьба в Европарламенте: подножка Фараджа

Триумфально выиграв выборы в Европарламент и проведя туда 24 делегата (при национальной квоте в 74 кресла), Марин Ле Пен вполне могла рассчитывать на пост лидера крупнейшей фракции крайне правых евроскептиков. Однако на пути к созданию собственной парламентской группы ей пришлось столкнуться с целым рядом препятствий.

В то время, как европейские СМИ нагнетали алармистские настроения, интерпретируя результаты выборов в Европарламент как «шок» и «начало конца» Евросоюза, большинство экспертов пыталось объяснить растущую популярность крайне правых, националистов и евроскептиков, получивших столь массовую поддержку. Самым расхожим объяснением была связь триумфа евроскептиков с экономическим кризисом, первая волна которого накрыла мир в 2008 г.