Возвращение живых мертвецов

– Петр Иванович, – прогудел «бандюга», – как это вы сотрудников так своих можете  распускать? Мои подчиненные, не дослушав приказания, мчаться исполнять. А ваш…  Он так до утра будет мяться. Непорядок. Ведь мы же с вами договаривались –  только я и вы. И больше никого. Дело секретное.

– Я могу и здесь подождать, – угрюмо заявил Витька, – а вы в доме разговаривайте.  Я тут и подожду в машине. Чего мне в гараж-то ехать?

Петр Иванович побагровел от гнева и притопнул ногой.

– Слышь ты… – придушенным голосом заговорил он, – если сейчас же не свалишь  отсюда, завтра на хрен уволю. Понял, сволочь?

Шофер Витька колебался еще минуту – до тех пор пока «бандюга», которого Петр  Иванович называл Валентином Валентиновичем, не проговорил, разведя руками:

– Ну, это несерьезно, Петр Иванович. Если вы не хотите со мной никакого дела  иметь, так и скажите. Мне совсем не интересны подобные спектакли. В конце концов  я могу и в театр сходить… – тогда Петр Иванович скроил такую злобную физиономию,  что Витька решил больше не искушать судьбу и плюхнулся на свое место водителя, с  силой захлопнув за собой дверцу.

«Ну и хрен с тобой! – думал он, мчась обратно по пыльной проселочной дороге. – И  даже хорошо, что меня отослали. Если там чего не так, то – мое дело сторона –  меня не было и все… А Римме Михайловне все равно потом расскажу… Чтобы она ему  взбучку устроила, старому козлу. Потом расскажу, не сейчас – а то, если у моего  Иваныча сделка сорвется, он вообще меня – не то, что уволит, а убьет насмерть».

«Бандюга» Валентин Валентинович проводил взглядом уносящийся автомобиль и  проговорил, обращаясь к Петру Ивановичу, неуверенно озирающемуся по сторонам:

– Ну что же, дорогой мой, пойдемте, поговорим. Дело, которое я вам хочу предложить,  сулит просто баснословные барыши. Вы уж извините, что я такого туману напустил –  пригласил вас в безлюдное место, шофера вашего отослал… Но ведь обычно как – чем  меньше ушей, тем больше барышей. А? – он засмеялся, но тут же оборвал себя и заговорил  серьезно:

– Значит, суть нашего дела в следующем…

– Да-да-да… – поддакнул Петр Иванович, семеня за грузным «бандюгой».

Они подошли к костру.

– Ах, – неожиданно мягко вылепил губами «бандюга», – посмотрите, как искорки  пляшут в огне… На поленьях. А поленья треща-ат…

Петр Иванович глянул в огонь.

На встречу я попала вовремя. Без трех минут шесть я уже стояла перед дюжим  охранником, возвышавшимся над своей конторкой, как могучий утес над скованным  штилем морем.

– Вы к кому? – коротко спросил он, едва шевельнув губами.

– Гольдман Михаил, – сказала я, – президент фирмы «Спешл-авто».

Охранник приподнял белесые брови и, склонив голову, оглядел меня с головы до ног.  Потом оглянулся на пустынный коридор за своей спиной.

– Проходи, – усмехнулся он и провел огромной лапищей по рыжим усам, словно  только что проглотил кусок аппетитного горячего пирога.

«Странно, – подумала я, – что это он так себя ведет? Как деревенский ухарь на  завалинке. Он вроде не ухарь. Вроде охранник в солидной фирме. Смотрел на меня,  так словно облизывал – с головы до ног. Ну и тип… Даже не спросил у меня документы,  не позвонил осведомиться – я же все-таки к президенту фирмы иду, а не…»

Я прошла гулкий коридор до конца. Вдоль стен коридора тянулась галерея запертых  дверей – с прибитыми табличками, на которых были выгравированы номера.

«Кабинета президента здесь нет, – подумала я, – наверное, у него-то дверь – если  не обита кожей, то хотя бы снабжена табличкой – с указанием фамилии, имени,  отчества и должности. Только вот где эта дверь? Не возвращаться же мне к этому  уроду-охраннику, чтобы спросить…»

Коридор вовсе не заканчивался тупиком. Я толкнула широкую стеклянную дверь – она  не оказалась заперта – и вышла на лестницу.

Позади меня раздался короткий веселый свист. Это еще что за новости?

Обернувшись, я увидела, что охранник, приняв позу загулявшего колхозника, вольно  облокотился на свою конторку – смотрит на меня, чему-то посмеиваясь. Конечно,  это он мне свистел, кто же еще…

– Эй, красавица! – пробасил охранник. – Тебе на третий этаж и налево. Там увидишь  – дверь такая большая… Давай! – он снова свистнул, как Соловей-разбойник, –  счастливо!..

– Ненормальный какой-то… – пробормотала я, поднимаясь по лестнице на третий этаж.  – Наверное, его и оставляют дежурить, когда в здании почти никого нет – вечером  в субботу, например – как сейчас – или в воскресенье, или в праздники… А этот  президент Гольдман Михаил… как его по батюшке… Гольдман Михаил Саулович – значит,  человек настолько занятой, что нашел время принять меня только вот сейчас. А  будние дни у него все заняты. Это хорошо – с деловым человеком приятно работать…

Двери в приемную была приоткрыта. Секретарши нигде не было видно – рабочий стол  был прибран, никаких бумаг, ничего. Только выключенный компьютер и аккуратная  карандашница.

– Тоже домой ушла, – решила я, – рабочий день у сотрудников фирмы закончен.

Не задерживаясь, я прошла прямо к двери с соответствующей табличкой и  постучалась.