Возврата нет

– Как у тебя дела? Я очень рад… Ничего страшного, я от них сумел отвязаться. Я за тебя беспокоюсь. Нет, малютка в полном порядке… Хорошо, передаю ей большой привет от мамы. Слышишь, Мона, твоя мама скоро приедет и будет с тобой!

Сердце Мэри мучительно сжалось. Если до сих пор у нее еще оставались вопросы, то теперь она получила ясный и понятный ответ на них. Что бы ни говорил Ирвин о своем нежелании жениться на Шейле, каковы бы ни были его планы, он любил эту женщину – потому, что только с любимым человеком говорят таким нежным и проникновенным голосом.

Как ни странно, Мэри почувствовала некоторое облегчение. Получалось, что вчера вечером, не поддавшись голосу тела, она и в самом деле приняла правильное решение. И все же она была сейчас безумно несчастна оттого, что снова ошиблась. Как мог Ирвин прийти к ней и ласкать ее с такой страстью, если он ни на минуту не переставал любить Шейлу? Мэри вдруг поняла, что никогда больше не сможет доверять мужчинам.

Она вспомнила бывшего своего жениха. Тот клялся, что любит только ее, обещал быть верным до гроба, а потом она застала его с другой женщиной. Мэри давно поставила крест на Нейле, но рана, нанесенная им, не зажила до сих пор.

Почему она с такой легкостью забыла урок, преподнесенный ей прежним возлюбленным, и поддалась на чары Ирвина Поттера, оставалось для Мэри полной загадкой. Она знала этого человека всего несколько дней и влюбилась в него раньше, чем успела что-либо понять. Это было совершенно не в ее характере, да к тому же глупо и наивно. Ирвин – надо отдать ему должное – ничего ей не обещал, в любви не объяснялся, и тем не менее она минувшей ночью сама заявила, что хочет его, и если бы не случайность…

Дверь скрипнула, и Поттер резко обернулся.

– Дорогая, у меня срочные дела! – сказал он, не спуская глаз с Мэри. – Увидимся в эти выходные, как договорились. Будем надеяться, что к этому времени забастовка закончится… И я тебя тоже! – рассмеялся он и положил трубку. – Доброе утро, Мэри, – сказал он приветливо, словно между ними ничего и не произошло.

– Доброе утро. – Опустив глаза, Мэри прошла в кухню и сразу же присела перед Моной. – Привет, сладкая моя!

Девочка улыбнулась в ответ, и ямочки заиграли на ее пухлых щечках. Мэри снова поразилась тому, что эта девочка рождает в ее душе такую гамму чувств. Я расслабилась, сказала себе Мэри. В нашей профессии нельзя сближаться с теми, о ком ты пишешь. А я привязалась к Моне, к Сальваторе, ко всему дому, к Адриатическому морю, если уж на то пошло. А самое главное…

Она налила себе чашку кофе и села за стол возле окна.

– У тебя очень утомленный вид, – сказал вдруг Ирвин.

– Спасибо за комплимент, – усмехнулась Мэри. – Зато ты, как всегда, свеж и бодр.

– Неудивительно, что ты устала. Я так загрузил тебя работой, а тут еще выяснения отношений, склоки, споры, – сказал он сочувственно. Мэри захотелось послать его ко всем чертям, но он продолжил: – Я пришел к выводу, что тебе следует взять выходной. Прямо сегодня. Нужно отвлечься, выехать куда-нибудь, расслабиться!…

– Как я могу взять выходной, если я уже не работаю в этом доме? – ехидно спросила Мэри.

– А почему ты так решила? – невозмутимо поинтересовался Ирвин. – Я не видел никакой письменной просьбы о расчете, а значит, контракт по-прежнему сохраняет силу.

– Ирвин, я не знаю, что за игру ты затеял, но…

– Никакой игры, Мэри! – сказал он, наклонившись к ней. – Просто я и в самом деле не хочу, чтобы ты уходила…

Мэри почувствовала, что еще минута – и она заплачет.

– Послушай, мы должны серьезно поговорить, – дрогнувшим голосом произнесла она и поставила чашку на стол.

– Поговорим, – согласился он. – Обязательно поговорим. Но только когда вернемся.

– О чем ты?

– Ты, я и Мона на весь день оставляем виллу и отправляемся в путешествие…

– Но, Ирвин, я…

Мы обязательно поговорим… А пока собери девочку и позаботься, чтобы мы ничего не забыли. Шляпка от солнца, платьице понаряднее, смена подгузников… Да, не забудь прихватить для себя крем от загара и купальный костюм, они тебе пригодятся!

Мотор замолк, и Ирвин бросил в воду якорь. Загремела, разматываясь, цепь, а потом наступила звенящая тишина, только волны лениво пошлепывали о борт красавицы-яхты.

Небо было ослепительно синим, как расплавленный кобальт. Заслонившись ладонью от солнца, Мэри бросила взгляд на море. Яхта остановилась в нескольких милях от берега. В знойном мареве виднелись желтые, розовые и красные кирпичные домики, словно сошедшие с картины какого-нибудь итальянского художника.

Мэри с наслаждением вдохнула соленый воздух и прислонилась к бортику яхты, подставив себя палящим лучам солнца. Если бы не груз невыясненных отношений, ничто не омрачало бы ее блаженства.

Ирвин легко взбежал по лестнице на палубу. Он успел снять с себя тенниску и остался в одних шортах.

– Жарко! – сказал он, обмахиваясь. – Не желаешь искупаться перед ленчем?

Мэри посмотрела на его широкую загорелую грудь и торопливо перевела взгляд на раздвижную стеклянную дверь, ведущую вниз. Там, в прохладе кондиционированной каюты, возилась с игрушками в манежике Мона.