Возвратный тоталитаризм. Том 1

Подытожу все сказанное раньше. Причины стагнации или отсутствие видимого экономического развития, о котором сегодня очень много говорят экономические аналитики, а вслед за ними – политики, обычно в этих выступлениях сводятся к недостатку или оттоку капитала, плохому инвестиционному климату, низкому качеству институтов (государственного управления, коррупции, административному произволу, зависимому суду) или – у самых смелых – к «ручному управлению» экономикой и обществом. Более предметно это выражается в приводимых данных о недопустимо высоких расходах на силовые структуры (политическую полицию, спецслужбы, внутренние войска и правоохранительные органы), защищающие власть от населения, помпезных акциях по демонстрации великодержавного величия, снимающих остроту комплекса национальной неполноценности (строительство дворцов, проведение Олимпиады, азиатского саммита на Дальнем Востоке), о содержании громадной, хотя и мало дееспособной, отсталой армии и флота, масштабах государственной коррупции, особенно в крупнейших госкорпорациях, возглавляемых ближайшими доверенными лицами президента, и, напротив, явно недостаточной политикой инвестирования в человеческий капитал, инфраструктуру и социальную сферу. Все соображения этого рода, безусловно, верны, а неутешительные диагноз и прогнозы будущего состояния страны оправданы и заслуживают доверия. Выход из этого тупикового состояния или приближающегося кризиса видится отечественным публицистам и обозревателям в наличии «политической воли», способной дать новый толчок институциональным реформам. Такого рода эвфемизмы и обтекаемые выражения обычно отражают бесперспективность и иррационализм российской ситуации, то есть отсутствие у социальной и интеллектуальной элиты представлений о возможностях выхода из нынешнего авторитарного режима, институциональной трансформации репрессивной системы, защищаемой правящими кланами всеми доступными им легальными и нелегальными средствами. Отсюда возникает устойчивая, граничащая с идиотизмом, слепая убежденность в том, что неизбежный грядущий социальный и экономический кризис, спровоцированный то ли падением цен на нефть, то ли бюджетным дефицитом, станет причиной последующего социального взрыва, который, как «бог из машины», снесет коррумпированную власть, и «все будет хорошо».

Все хорошо не будет, поскольку при этом нет осознания глубокой укорененности режима в определенных слоях массовой культуры, национальной психологии, а значит, отсутствует понимание того, что можно изменить, а что будет воспроизводиться в силу институциональной инерции, интересов приспособления к данной системе и т. п.[307] Речь идет не только о том, что бюрократические системы крайне трудно менять без внешних воздействий (Вебер говорил о «железной скорлупе» или «панцире», клетке бюрократического господства – eiserne Gehäuse, определяющей тренды современного государства), но и о том, что в обществе нет в достаточной мере социальных сил, способных к: а) политической самоорганизации, б) выработке убедительной и ясной программы действий, которая могла бы мобилизовать демократический контингент для правового изменения режима.