Читаем Возвратный тоталитаризм. Том 1 полностью

Высокий уровень враждебности к Западу и к ближайшим соседям сохраняется на всем протяжении путинского правления[139], хотя сами объекты вражды могут сменять друг друга. Убедительность антиамериканской демагогии российских политиков и идеологов обусловлена тем, что приписываемые пропагандой американскому руководству политические стремления и цели являются проекцией на США, на другие государства, на «чужих и сильных» представлений о мотивах, интересах, идеологии собственной российской власти. Никакого другого смыслового ресурса у россиян нет, российский обыватель не знает ничего другого, не имеет иного в своем опыте, в повседневной жизни. Никакие российские информационные источники никогда ничего не сообщали о мотивах и этике политиков, государственных деятелей других стран, с иной мотивацией и институциональными нормами поведения. Поэтому люди переносят свое привычное отношение к аморальной власти и понимание ее интересов, свою собственную картину реальности на другой мир. Под этику и мотивы действий американских политиков подставляются представления о мотивах советской или российской власти, а именно: безграничный цинизм, алчность, экспансионизм, пренебрежение человеческой жизнью как таковой, а значит – ценностями гуманизма и прав человека.


Рис. 51.1. Как, по вашему мнению, относятся … ? (В % к числу опрошенных)


Октябрь 2015 года. N = 1600.

Рис. 52.1. Кто, с вашей точки зрения, прежде всего заинтересован в конфронтации Европы и России? (В % к числу опрошенных)


Но для того чтобы механизмы подобного переноса включились и заработали, необходимы несколько условий: а) угроза существованию «коллективного целого», снимающая привычный скептицизм и недоверие к демагогии своих властей; б) интенсивная работа пропаганды, активирующая сознание угрозы или опасности для обывателя; в) оправдание расширительного толкования действия «врагов», демонизация врага[140]. Речь не идет об актуальной или реальной опасности военного нападения (в это как раз верят очень немногие из россиян), дело в другом – в символическом противопоставлении России и Запада (пусть даже в образе НАТО).

Населению России настойчиво (особенно после мюнхенской речи Путина в 2007 году) внушалась идея усиления враждебного окружения страны, мысль о том, что «Запад» стремится ослабить Россию, вытеснив ее из зоны ее традиционных национальных интересов – территории бывшего СССР, поставить под контроль ее сырьевые ресурсы. Максимума такие представления достигли в 2014 году, уже после крымской авантюры Путина и негативной, хотя и сдержанной реакции на нее Запада, введения санкций против России. Нельзя сказать, что такого рода суждения действительно вызывают актуальный страх или более мягко – опасения населения. Мало кто, кроме явных маргиналов, всерьез допускал вероятность войны с Западом или другие способы поглощения, колонизации или подчинения России. Дело не в этом. Такое определение реальности, пусть и гипотетически, само по себе уже ставило под вопрос нормальный порядок повседневности и ценности частного существования, заставляло взвешивать и соотносить со своей жизнью – пусть и в самом смутном и безотчетном виде – значимость различных социальных обстоятельств, возникающих в информационном потоке политических и общественных событий, образующих отдаленный или отвлеченный уровень и горизонт коллективных значений. В условиях подавления любых форм самоорганизации людей, отсутствия «общества», только власть как единственный и тотальный «институт» в представлениях людей могла обеспечить привычные формы жизни, заверить в том, что ничего катастрофического в обозримом будущем произойти не может. Подобная конструкция реальности делала сам социальный порядок безальтернативным, отодвигая в сторону все претензии к режиму.


Таблица 81.1

Как вы считаете, есть ли основания у стран Запада, входящих в блок НАТО, опасаться России? Как вы считаете, есть ли основания у России опасаться стран Запада, входящих в блок НАТО?


1999–2009 годы, N = 1600; 2011 и 2014 годы, N = 800. Приводится сумма ответов «определенно да + скорее да» и «определенно нет» + «скорее нет».


Перейти на страницу:

Все книги серии Либерал.RU

XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной
XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной

Бывают редкие моменты, когда в цивилизационном процессе наступает, как говорят немцы, Stunde Null, нулевой час – время, когда история может начаться заново. В XX веке такое время наступало не раз при крушении казавшихся незыблемыми диктатур. Так, возможность начать с чистого листа появилась у Германии в 1945‐м; у стран соцлагеря в 1989‐м и далее – у республик Советского Союза, в том числе у России, в 1990–1991 годах. Однако в разных странах падение репрессивных режимов привело к весьма различным результатам. Почему одни попытки подвести черту под тоталитарным прошлым и восстановить верховенство права оказались успешными, а другие – нет? Какие социальные и правовые институты и процедуры становились залогом успеха? Как специфика исторического, культурного, общественного контекста повлияла на траекторию развития общества? И почему сегодня «непроработанное» прошлое возвращается, особенно в России, в форме политической реакции? Ответы на эти вопросы ищет в своем исследовании Евгения Лёзина – политолог, научный сотрудник Центра современной истории в Потсдаме.

Евгения Лёзина

Политика / Учебная и научная литература / Образование и наука
Возвратный тоталитаризм. Том 1
Возвратный тоталитаризм. Том 1

Почему в России не получилась демократия и обществу не удалось установить контроль над властными элитами? Статьи Л. Гудкова, вошедшие в книгу «Возвратный тоталитаризм», объединены поисками ответа на этот фундаментальный вопрос. Для того, чтобы выявить причины, которые не дают стране освободиться от тоталитарного прошлого, автор рассматривает множество факторов, формирующих массовое сознание. Традиции государственного насилия, массовый аморализм (или – мораль приспособленчества), воспроизводство имперского и милитаристского «исторического сознания», импульсы контрмодернизации – вот неполный список проблем, попадающих в поле зрения Л. Гудкова. Опираясь на многочисленные материалы исследований, которые ведет Левада-Центр с конца 1980-х годов, автор предлагает теоретические схемы и аналитические конструкции, которые отвечают реальной общественно-политической ситуации. Статьи, из которых составлена книга, написаны в период с 2009 по 2019 год и отражают динамику изменений в российском массовом сознании за последнее десятилетие. «Возвратный тоталитаризм» – это естественное продолжение работы, начатой автором в книгах «Негативная идентичность» (2004) и «Абортивная модернизация» (2011). Лев Гудков – социолог, доктор философских наук, научный руководитель Левада-Центра, главный редактор журнала «Вестник общественного мнения».

Лев Дмитриевич Гудков

Обществознание, социология / Учебная и научная литература / Образование и наука

Похожие книги

21 урок для XXI века
21 урок для XXI века

В своей книге «Sapiens» израильский профессор истории Юваль Ной Харари исследовал наше прошлое, в «Homo Deus» — будущее. Пришло время сосредоточиться на настоящем!«21 урок для XXI века» — это двадцать одна глава о проблемах сегодняшнего дня, касающихся всех и каждого. Технологии возникают быстрее, чем мы успеваем в них разобраться. Хакерство становится оружием, а мир разделён сильнее, чем когда-либо. Как вести себя среди огромного количества ежедневных дезориентирующих изменений?Профессор Харари, опираясь на идеи своих предыдущих книг, старается распутать для нас клубок из политических, технологических, социальных и экзистенциальных проблем. Он предлагает мудрые и оригинальные способы подготовиться к будущему, столь отличному от мира, в котором мы сейчас живём. Как сохранить свободу выбора в эпоху Большого Брата? Как бороться с угрозой терроризма? Чему стоит обучать наших детей? Как справиться с эпидемией фальшивых новостей?Ответы на эти и многие другие важные вопросы — в книге Юваля Ноя Харари «21 урок для XXI века».В переводе издательства «Синдбад» книга подверглась серьёзным цензурным правкам. В данной редакции проведена тщательная сверка с оригинальным текстом, все отцензурированные фрагменты восстановлены.

Юваль Ной Харари

Обществознание, социология
Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке
Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Книга А. Н. Медушевского – первое системное осмысление коммунистического эксперимента в России с позиций его конституционно-правовых оснований – их возникновения в ходе революции 1917 г. и роспуска Учредительного собрания, стадий развития и упадка с крушением СССР. В центре внимания – логика советской политической системы – взаимосвязь ее правовых оснований, политических институтов, террора, форм массовой мобилизации. Опираясь на архивы всех советских конституционных комиссий, программные документы и анализ идеологических дискуссий, автор раскрывает природу номинального конституционализма, институциональные основы однопартийного режима, механизмы господства и принятия решений советской элитой. Автору удается радикально переосмыслить образ революции к ее столетнему юбилею, раскрыть преемственность российской политической системы дореволюционного, советского и постсоветского периодов и реконструировать эволюцию легитимирующей формулы власти.

Андрей Николаевич Медушевский

Обществознание, социология
Миф машины
Миф машины

Классическое исследование патриарха американской социальной философии, историка и архитектора, чьи труды, начиная с «Культуры городов» (1938) и заканчивая «Зарисовками с натуры» (1982), оказали огромное влияние на развитие американской урбанистики и футурологии. Книга «Миф машины» впервые вышла в 1967 году и подвела итог пятилетним социологическим и искусствоведческим разысканиям Мамфорда, к тому времени уже — члена Американской академии искусств и обладателя президентской «медали свободы». В ней вводятся понятия, ставшие впоследствии обиходными в самых различных отраслях гуманитаристики: начиная от истории науки и кончая прикладной лингвистикой. В своей книге Мамфорд дает пространную и весьма экстравагантную ретроспекцию этого проекта, начиная с первобытных опытов и кончая поздним Возрождением.

Льюис Мамфорд

Обществознание, социология