Возвышение падших (СИ)

— Ты уничтожаешь меня, — процедила Эдже с неожиданной ледяной ненавистью. — Я знаю, зачем. Ты меня боишься, не так ли? Уже долгие годы этот страх владеет тобой. Что я стану лучше тебя. Что я затмлю тебя, твои славу и власть. И знаешь что, Рейна? Так и будет. Рано или поздно ты умрёшь, и я стану королевой. Лучшей королевой, чем ты. Потому что я не такая как ты. Ты боролась за эту корону потому, что жаждала власти, а я боролась за неё только для тебя. Потому что любила тебя. Хотела дать то, о чём ты мечтала. Ради этой твоей мечты я отказалась от своего прошлого, от дома и от семьи. Сломала себя. Я знаю, что такое самопожертвование ради другого человека. Знаю, что такое испытания и что такое работа над собой. А ты — нет. Ты знаешь лишь жажду власти.

Развернувшись, Эдже спешно покинула опочивальню, не желая, чтобы Рейна, изумлённая её гневной речью, увидела её слёзы.

Дворец санджак-бея в Манисе. Покои Эсен Султан.

Пока Озлем-хатун спешно собирала её вещи в сундуки, Эсен Султан стояла перед зеркалом во весь рост и медленно застёгивала золотые пуговицы своего бежевого дорожного одеяния. Встретившись взглядом со своим отражением в зеркале, она нахмурилась, увидев в глубине серо-голубых глаз печаль, чувство вины и… отторжение. Она была неприятна самой себе.

Та женщина, отражающаяся в зеркале, была кем-то другим, но не ею. Она никогда бы не выглядела так, будто способна на убийства ради власти или даже ради жизни.

Но женщина, отражающаяся в зеркале, выглядела именно так. Что-то было в её взгляде, в её манере держать себя и в её движениях, что говорило об этом. О том, что она уже ни перед чем не остановится. Что она уже перешла черту, после которой нет ни благородства, ни чести, ни правды. Только власть и смерть, неразрывно связанные между собой.

Неожиданно распахнулись двери, и, обернувшись через плечо, Эсен Султан нахмурилась, увидев Айсан Султан. В чёрных траурных одеждах, с распущенными длинными чёрными волосами и серо-зелёными глазами, полными какого-то тёмного злого чувства, она выглядела… пугающе.

— Как вы и просили, я собираюсь в путь, — произнесла Эсен Султан, мысленно пытаясь понять, что случилось.

— В таком случае не торопитесь, — отозвалась Айсан Султан, пронзая её тяжёлым взглядом. — Думаю, нам стоит кое-что выяснить перед тем, как вы уедете.

Насторожившись, Эсен Султан перевела взгляд серо-голубых глаз на вошедших в покои женщин — Дильшах-калфу и двух неизвестных ей девушек. Но, видимо, Озлем-хатун их знала, потому как медленно отошла от сундука, в который до этого складывала вещи, и испуганно посмотрела на свою госпожу.

— Что происходит? — звенящим от напряжения голосом спросила Эсен Султан.

— Я думала, что это мне объясните вы, — процедила Айсан Султан. — Не узнаете её? — с наигранным изумлением спросила она, указав на испуганную девушку. — Оливия-хатун. Она не вынесла чувства вины за то преступление, которое вы заставили её совершить, пришла ко мне и во всём созналась. Её нашла моя служанка, когда наложница рыдала в прачечной.

Оставаясь подчёркнуто невозмутимой, Эсен Султан медленно повернулась к своей служанке и едва ли не испепелила её взглядом, отчего Озлем-хатун виновато поджала губы.

— Нужно было избавиться от неё, но, похоже, ваша служанка до этого не додумалась, — продолжала Айсан Султан. — Не стоит так доверять глупым служанкам. Тем более подобные вещи. Уверена, повелитель, узнав о том, что вы сделали, казнит вас. За одно только покушение на шехзаде он отдал приказ о казни Гюльхан Султан. За убийство шехзаде он не пощадит даже свою горячо любимую законную жену.

— Ты мне угрожаешь? — холодно спросила Эсен Султан.

— Понимайте как хотите.

Воцарилась гнетущая тишина. Две султанши, стоя друг против друга, прожигали друг друга тяжёлыми взглядами, ведя немой поединок. В конце концов Айсан Султан отвела взгляд, повернувшись к Оливии-хатун, которая дрожала то ли от страха, то ли от рыданий.

— Я отправлюсь в столицу, дабы предоставить повелителю обвинения против вас и доказательства со слов Дильшах-калфы, моей служанки, Оливии-хатун и вашей служанки, которая будет вынуждена всё подтвердить, если хочет жить, а я уверена, что хочет.

Эсен Султан горько усмехнулась, покачав темноволосой головой. Золотая диадема с жемчугом в её волосах засверкала, оставляя пляшущие блики на стенах покоев.

— Думаешь, что всё предусмотрела? — она лгала, пытаясь спасти себя. Она была вынуждена лгать. Правда — смерть, ложь — надежда на выживание. Простой и лёгкий выбор. — Со смертью шехзаде Сулеймана, то есть наследника повелителя, должны умереть и его сыновья. Династия от умершего шехзаде должна прерваться. Думаете почему после того, как казнят шехзаде, казнят и его сыновей? Таковы правила и таковы традиции. Поедете в столицу? Что же, тогда на дворцовой площади Топ Капы и казнят шехзаде Орхана.

— Не слушайте её, султанша, — встряла Дильшах-калфа. — Шехзаде Орхана не казнят, потому как шехзаде Сулейман был не казнён, а убит.