Возвышение падших (СИ)

— Повелитель. Это — Инджи-хатун. Наложница Селима, которую Севен забрала с собой из Амасьи.

Поняв причину столь неприкрытого отчуждения в глазах девушки, Орхан наполнился ядовитым чувством вины и какой-то тяжестью, заполнившей его грудь.

— Повелитель, простите, что смею обременять вас своими просьбами, но…- мягко залепетала Севен, решив улучить момент. — Позволите ли вы Инджи Султан остаться здесь, в Топ Капы? Каждый миг ее жизни в Амасье наполнен страданиями…

Султан, тяжело вздохнув, позволительно кивнул, понимая, что делает это под гнетом нестерпимого чувства вины.

— Пусть остается.

Шах одарила брата недовольным взором темно-карих глаз, который этого даже не заметил и, кивнув ей, покинул покои, напоследок снова мимолетно оглядев Артемисию.

— Султанша, соизволите ли вы выделить покои для Инджи?

Обернувшись к светловолосой сестре, Шах вынужденно и обманчиво расплылась в улыбке.

— Пусть выберет те, что ей понравятся. Покажи ей гарем, Севен. Ступайте.

Поклонившись, девушки покинули опочивальню и, проследив за этим, Шах с явным недовольством в глазах опустилась обратно на тахту.

— Только ее здесь не хватало…

Ухмыльнувшись, Артемисия опустилась обратно на подушку и по-хозяйски взяла с тарелки, стоящей на столике, яблоко.

Дом Рейны Дориа.

В темном и мрачно-готическом холле, освещаемом лишь горящим полыхающим пламенем камином и зажженными свечами, так как шторы были плотно прикрыты от палящего летнего солнца, Рейна вальяжно восседает на небольшом диване, откинувшись на спинку и держа в руках полный кроваво-красным вином кубок, а напротив нее сидит в кресле Эдже, наблюдая за тетей непрестанно.

Эдже, тяжело вздохнув, оторвала, наконец, от нее взор и лениво огляделась в холле, дивясь его непривычной красотой.

— Красивый дом… Был бы у меня такой же, принадлежащий лишь мне.

Усмехнувшись, темноволосая Рейна сделала большой глоток вина из кубка и взглянула на племянницу насмешливо.

— Если хочешь, я подарю тебе дом в тысячу раз лучше этого.

— Правда? — довольно переспросила Эдже, переполнившись радостью. — Но он слишком большой для тебя, живущей одной, Рейна, — добавила Султанша после небольшой паузы и улыбка ее поубавилась.

Рейна неминуемо помрачнела, рассматривая что-то за спиной Эдже с задумчивостью.

— Это правда… Порой мне бывает одиноко, но я научилась справляться с этим чувством.

— А где твой муж-адмирал? — осторожно воскликнула Эдже, боясь навлечь на себя уже знакомое ей негодование Рейны.

— Этот плут уже на том свете, — ухмыльнулась сеньора, отставляя кубок на столик, стоящий у дивана.

— Плут?

— Тот еще, поверь… Джанандреа был моим двоюродным братом. Мой покойный отец, Андреа Дориа, в свое время буквально правящий Генуей, желал передать место в управляющем совете и руководство над флотом республики, огромной политической силой в Генуе, своему сыну и моему старшему брату — Джованни. Но он скончался в 1560 году от лихорадки, — хрипло повествовала Рейна, возгоревшись гневом на последних словах. — Я знаю, что его отравили! И даже знаю, кто… Мой будущий муж — Джанандреа Дориа.

— Но зачем? — помрачнев, непонимающе проговорила Эдже, заинтересовавшись рассказом.

— Джанандреа не был рожден в прямой линии рода Дориа, как мой брат или я, поэтому прав на место в управляющем совете не имел, как и шанса получить огромное имущество всего нашего рода. Его отцом был племянник моего отца — бастард, рожденный от какой-то шлюхи, которыми так увлекался уже его отец, приходившийся младшим братом Андреа Дориа. Неблагородное происхождение его отца наложило отпечаток и на самого Джанандреа, который всю жизнь пытался всем доказать, что он — достоин фамилии Дориа и что он ни чем не хуже, чем другие представители этого рода. Он постоянно вертелся вокруг моего отца, пытаясь заполучить его доверие и благосклонность, что ему удалось. Но он понимал, что пока жив Джованни, ему ничего не достанется, как бы он ни был любим дядей, поэтому отравил его. Джованни скончался в страшных муках, сгорая в высокой температуре. Лекари ничем не могли помочь, говоря, что это лихорадка. Мне тогда было тринадцать лет и я, разумеется, ничего не заподозрила, потому как была слишком мала. Отца подкосила смерть Джованни и он в этом же году скончался, потому как был уже в довольно преклонном возрасте, завещав оказавшемуся тут как тут Джанандреа командование флотом, все имущество рода, фамильный замок и даже меня! Но с условием, что в совете править буду лишь я.

— Тебя? — растерянно переспросила Султанша почти шепотом, погруженная в рассказываемую историю и пытающая представить Рейну молодой и не такой жесткой.

— Джанандреа желал укрепить свое положение браком со мной — чистокровной и единственной представительницей прямой линии Дориа, что также обещало титулы законнорожденных его детям, а не клеймо отпрысков сына бастарда, — с какой-то тяжестью улыбнулась или оскалилась Рейна.

— Но ведь ты могла не согласиться на этот брак!

— Нет, не могла, — обреченно выдохнула сеньора. — Перед смертью отец молил меня исполнить его завещание и я пообещала, а свои слова я привыкла сдерживать.

— Ты не любила мужа?