Возвышение падших (СИ)

Инджи сознавала, что совершила ошибку, покинув Амасью под уговоры Севен Султан и приехав сюда, в Топ Капы. Сейчас Севен Султан, счастливая и влюбленная, вместе с супругом покинула Стамбул и думать о ней забыла, хотя обещала всегда быть вместе с ней, поддерживать и помнить о том, что они обе утратили — семью. Севен ее обрела, а Инджи этого больше никогда не сможет сделать.

Заплакав, черноволосая девушка устало осела на тахту и уронила лицо в ладони.

Скорбь и боль, сжигающие ее сердце страданиями, вновь разбередили ее душу.

С тех пор, как она пыталась покончить с собой в Амасье, испив яда, Инджи больше не задумывалась над этим. Она уговаривала себя, что ей станет легче и что со временем боль утихнет. Но, спустя долгие дни и недели легче не становилось. Боль не угасала. Она терпела и самозабвенно ждала, но в этот вечер осознание того, что она навсегда покорена скорби и боли, пришло к ней, спровоцированное словами Айше Султан.

Избавиться от груза прошлого не удастся, как ни старайся бежать от него. Есть лишь один выход — поддаться тем мыслям, что оно упрямо рождает в ее разуме.

Сейчас ее никто не остановит. Она одна и сомнительно, что о ней кто-то вспомнит.

Утерев слезы с лица резким импульсивным движением, Инджи поднялась с тахты и каким-то безумным взглядом окинула им опочивальню.

Кругом горящие свечи и вазы. Судорожно вдохнув воздух, девушка подошла к расписной изысканной вазе, стоящей на настенной полке вместе со свечами.

Сбросив ее на пол, отчего та разбилась, озарив опочивальню неприятным звоном, Инджи схватила один из осколков, который мгновенно порезал кожу ее ладони.

Алая кровь засочилась по ее руке, капая на расписной ковер и оставляя на нем бордовые капли.

Последнее, что пронеслось в ее голове, было воспоминание о Селиме и Коркуте.

После, решительно поднеся осколок к своему горлу, Инджи полоснула им со всей силы, обрывая свое мучительное существование.

Покои управляющей.

Готовясь ко сну, Шах Султан, будучи в ночном атласном одеянии, поверх которого был наброшен тяжелый халат, восседала на кушетке напротив горящего камина и терпела расчесывание своих длинных темных волос служанкой Бурджу-хатун.

Вздрогнув от раздавшегося скрипа открывшихся дверей в покои, Шах перевела изумленный взгляд к вошедшей Фериде-калфе, которая поклонилась перед госпожой.

— Что такое, Фериде? Ты взволнованна.

— Артемисия-хатун потеряла сознание в гареме. С ней лекарша. Я подумала, что вы пожелаете это знать.

— Аллах сохрани… — нахмурилась темноволосая Султанша, поднявшись с кушетки и отмахнувшись от служанки. — Только бы не отравили. Идем, узнаем, в чем дело.

Гарем. Комната Артемисии-хатун на этаже фавориток.

Худощавая Артемисия лежала на своей кровати, хмуро наблюдая за действиями лекарши, когда Шах Султан в сопровождении Фериде-калфы вошла в комнату.

Зейнаб-хатун, сложив руки перед собой, поклонилась, а когда Артемисия попыталась подняться с кровати, Султанша остановила ее движением руки.

— Лежи, не поднимайся. Зейнаб-хатун, что с девушкой? Надеюсь, не отравление?

— Нет, госпожа, — ответила та, не поднимая глаз. — Как оказалось, хатун несколько дней беспокоит недомогание и головокружение. После осмотра я поняла, в чем дело.

Артемисия и Шах Султан обменялись напряженными взглядами, обе подумавшие об одном и том же.

— И что же ты поняла, Зейнаб-хатун?

— Артемисия-хатун — беременна.

Довольная улыбка расцвела на лице госпожи, которая удовлетворенно кивнула, но, переведя взор к Артемисии, она нахмурилась.

Темноволосая девушка замерла, растерянно моргая. Ее и без того задумчивые серо-голубые глаза выражали всю степень ее ошеломления.

— Что же ты, Артемисия, не рада? — усмехнулась Шах Султан, подходя к кровати той. — Беременность — твой первый шаг на пути к величию.

— Не думаю, что хочу идти по нему.

Услышав ее слова, Зейнаб-хатун и Фериде-калфа за спиной госпожи непонимающе переглянулись.

— Но я избрала тебя именно для того, чтобы ты вместе со мной ступала по нему.

— Вы избрали меня для того, чтобы отдалить Гюльхан Султан от нашего Повелителя, — возразила Артемисия, позволив себе легкую усмешку. — Вы своего добились. Гюльхан Султан была отвергнута Повелителем и сослана.

Шах Султан слегка изумленно взглянула на наложницу, открыто дерзившую ей, но это не разозлило ее, а приятно удивило.

— Изначально я действительно выбрала тебя для этой цели. Верно. Но, как только я лучше узнала тебя, увидела твои искренние чувства к Орхану и его к тебе, то поняла, что миссия твоя куда более важна. Вместе мы будем влиять на ход событий. Орхан прислушивается ко мне, но о многом, как сестра, я не могу с ним разговаривать. Ты, как его наложница и мать его ребенка, в ночи, проводимые с ним, будешь воплощать мои идеи. Ты нужна мне, как и я нужна тебе, Артемисия.

— Понимаю, — улыбнулась та.

— А сейчас ступай к Повелителю и сообщи ему радостную весть.

Стамбул. Дом Рейны Дориа.

Тоскливо смотря на свое изысканное платье из дорогой красной парчи, висящее на подлокотнике кресла, Эдже перевела взгляд изумрудно-зеленых глаз к собственному отражению в зеркале.