Возвышение падших (СИ)

Вздохнув, седовласая калфа успокаивающе погладила ее по голове.

— Не принимай все близко к сердцу, Севен. Пусть Гюльхан Султан говорит все, что пожелает. Успокойся.

Мягко отстранившись, Султанша смахнула ладонью слезы с щек и тоскливо взглянула на женщину, заменившую ей мать.

— Как могу я успокоиться, когда эти женщины подобное говорят, смотря мне прямо в глаза?

— Ты повела себя достойно Султанши, Севен, — мягко улыбнулась Фахрие. — И знай, что они не посмеют сказать ничего оскорбительного, если ты этого не позволишь. Помни, ты — госпожа, а они — рабыни и наложницы. Ты слишком часто забываешь об этом…

Тем временем в гареме Дэфне с укором взглянула на ухмыляющуюся рыжеволосую Гюльхан, опустившись после ухода Султанши обратно на подушку.

— Ну зачем ты говоришь такое, Гюльхан? Сердца у тебя и вправду нет.

Промолчав, Гюльхан с гордым видом отвернулась в сторону и недовольно насупилась, заметив входящую в гарем статную Шах Султан с темными, седеющими волосами, позади которой следовали три ее Султанши: Гевхерхан, Хюррем и Айше, похожие на мать и внешне схожие между собой.

Гарем снова умолк и склонился в поклоне, пока Султанши прошествовали до столика и приняли поклоны жен султана.

Ухмыльнувшись, Шах Султан опустилась на подушку, как и ее дочери, расположившиеся рядом с ней.

— Благодарю Всевышнего за то, что позволил мне, наконец, встретиться с вами, Султанша, — с искренней улыбкой проговорила Дэфне, взглянув приветливо на Шах Султан, которая снисходительно усмехнулась.

Гюльхан на это закатила глаза, устав от вечной вежливости Дэфне и ее сладких речей.

— Ты столь желала встречи со мной, Дэфне?

— Мы долгие годы не виделись с вами, — кивнула та, улыбнувшись шире. — Еще со времен покойной Валиде Хюррем Султан. Конечно же желала, госпожа. Семья Орхана — моя семья.

Шах надменно нахмурилась, отчего ее дочери настороженно переглянулись между собой, знающие, что следует после подобного выражения лица их матери.

— Напомни мне, Дэфне, откуда ты родом? — с напускной задумчивостью воскликнула Шах.

— Я родилась в Венеции, госпожа.

— Так вот… Твоя семья осталась там. Здесь для тебя семьи нет. Лишь династия, которой ты обязана служить. Даже твой сын Баязид не принадлежит тебе, а принадлежит моему роду. И не стоит так открыто льстить. Я подобного терпеть не могу.

— Я лишь хотела выразить свою радость по поводу нашей встречи спустя долгие годы, — смутилась Дэфне, опустив серые глаза к своим рукам, сложенным на коленях. — Но раз вы приняли это за лесть…

Гюльхан довольно усмехнулась, бросив злорадный взгляд на светловолосую женщину, а Селин в знак поддержки сжала ее руку.

— Гарем, будучи долгие годы без покровительства, будто завял, — придирчиво осматриваясь, воскликнула Хюррем, переведя тему.

Фахрие-калфа, вернувшаяся в гарем из покоев Севен Султан, сдержанно поджала губы, понимая, что ее снова высмеивают.

— Да, Хюррем, — кивнула Гевхерхан, бросив взгляд темно-карих глаз на младшую сестру. — Здесь чувствуется дух… затхлости и запущенности.

— Не стоит переживать по этому поводу, мои Султанши, — покровительственно ответила Шах Султан, улыбнувшись уголками губ. — Когда Повелитель объявит меня управительницей гарема, я наведу, наконец, здесь порядок!

В наступившей тишине раздался возмущенный вздох Гюльхан, после чего все взгляды устремились к ней, но она под ними не растерялась, а смело повернулась к Шах Султан.

— Вы столь уверены в этом, Султанша? Быть может, Повелитель дарует эту должность мне, как матери старшего престолонаследника и любимой женщине.

От слов о любимой женщине Дэфне, помрачнев, опустила голову, почувствовав укол зависти и непонимания в сердце.

Темноволосая Хюррем смерила возмущенным взором Гюльхан, а Айше неловко заерзала на подушке, не любящая ссоры.

— Я этого дня ждала долгие годы, Гюльхан, — жестко ответила Хюма Шах, не спуская тяжелого взгляда с женщины. — Запомни. Я никому эту должность не отдам!

Султанши некоторое время прожигают друг друга испепеляющими взглядами, начинающими в гареме, как становится ясно, новое противостояние, но их прерывает вошедшая в гарем темноволосая Эдже в строгом траурном платье черного цвета.

Эдже, приближаясь, ехидно ухмыляется сидящей, в отличие от всех остальных женщин в гареме, склонившихся в поклоне, Шах Султан, с которой они обмениваются весьма недружелюбными взглядами, потому как не ладили друг с другом из-за столкновения своенравных и тяжелых характеров.

Дэфне внутренне напрягается и настораживается, вспоминая утро, когда она впервые увидела Эдже: в гневе, гордую и решительную.

— Эдже? — изумленно отозвалась Шах, неубедительно улыбаясь сестре, садящейся напротив нее. — Я думала, ты пропустишь празднество.

— Как же я могу его пропустить, Султанша? Мне просто необходимо взглянуть в глаза тех женщин, что радуются и празднуют казнь моих братьев и Шехзаде династии.

Дэфне мрачнеет еще больше от подобных слов, как и Селин, сидящая рядом с ней, а Гюльхан настораживается.

— Это было предписано законом, — надменно отвечает Хюррем, оскорбившись. — Никто не в силах был что-либо поделать.