Возвышение падших (СИ)

Покои Гюльхан Султан.

Билгелик-хатун осторожными и мягкими движениями расчёсывала длинные рыжие волосы своей госпожи, орудуя деревянным гребнем.

Гюльхан Султан, облачённая в ночное одеяние из чёрного шёлка, что мягко струилось по её всё ещё тонкому стану, перевела взгляд синих глаз к вошедшей в опочивальню Джихан-калфе. Та отчего-то недовольно хмурилась.

— Айсан-хатун, надеюсь, в покоях моего сына?

— Нет, госпожа. Шехзаде не пожелал принять её.

Гюльхан Султан возмущённо нахмурилась и лениво взмахнула рукой, приказав Билгелик-хатун остановиться и отступить. Поднявшись с тахты, рыжеволосая госпожа приблизилась к своей калфе.

— Он смеет отвергать её? Если я сказала, что она должна попасть в его покои, то так и должно быть!

Джихан-калфа вздрогнула от гневного возгласа Султанши и опустила взгляд в пол, боясь ещё больше раздражать её.

— Султанша, но ведь Шехзаде Сулейман пребывает в мрачном располож…

— Не тебе, калфа, мне о моём же сыне рассказывать!

Проснувшись от громких голосов, сонная Зеррин Султан вышла из своей детской комнаты и растерянно огляделась. Все взгляды устремились к ней и, шумно выдохнув, Гюльхан Султан поджала губы.

— Я разбудила тебя, моя красавица?

Зеррин Султан кивнула головой. Мать опустилась на тахту и поманила её к себе. Протирая глаза, маленькая госпожа села рядом с ней, облокотившись рыжеволосой головой о её плечо.

— Иди, калфа, — уже более сдержанно произнесла Гюльхан Султан. — Этой ночью Айсан-хатун потомится в гареме… Я знаю Сулеймана. Завтра он её примет.

Поклонившись, Джихан-калфа удалилась и Гюльхан снова повернулась к своей дочери.

— Уже поздно, Зеррин… Ложись-ка спать.

— Мне здесь страшно… Можно я с тобой лягу, мама?

— Конечно, — тепло отозвалась та, поцеловав дочь в щёку.

Взяв Зеррин за руку, Гюльхан поднялась с тахты и, подойдя к её широкому ложу, помогла дочери забраться на него. После легла рядом и приобняла прильнувшую к ней Зеррин.

Едва Гюльхан Султан устало прикрыла свои веки, как к её плечу прикоснулась Билгелик-хатун. Оторвав голову от подушки, госпожа раздражённо взглянула на неё.

— Что стряслось, раз ты тревожишь меня в такой час?

— Султанша, прибыло письмо из Топ Капы от Зейнар-калфы.

Вздохнув, Гюльхан осторожно поднялась с постели, стараясь не разбудить дочь, и, взяв письмо в руки, взволнованно его развернула.

“Госпожа,

Вы просили меня отчитываться о ситуации в Топ Капы в ваше отсутствие, что я и делаю.

После вашего отъезда Шах Султан возымела всю власть в гареме. Ей удалось сблизить Повелителя с Артемисией, которая приняла мусульманство и стала Эсен-хатун (в веру посвятил султан, как и имя даровал). Как стало известно, она беременна и в гареме всё большим влиянием завладевает с каждым днем.

Зейнар-калфа”.

Гюльхан Султан, возгоревшись негодованием, скомкала письмо и, подойдя к горящему камину, бросила его в полыхающий огонь.

Она знала, что, покинув Топ Капы, отдаст всю власть Шах Султан и её приспешникам. Но, что она могла поделать? Было кое-что… И она задолжала с этим Шах Султан, отравившей её и убившей её ребёнка. Смерть.

— Гадины! — прошипела рыжеволосая женщина и сжала пальцами виски, в которых начала сгущаться ноющая боль. — Аллах помоги… Значит, пришло время действовать.

Зеррин вновь проснулась от гневного голоса матери и Гюльхан Султан, тяжело вздохнув, легла обратно к ней и обняла, внутренне сотрясаясь от гнева и мрачных мыслей.

Утро следующего дня.

Дворец санджак-бея в Манисе. Покои Гюльхан Султан.

Пребывая во взвинченном и взволнованном состоянии, Гюльхан Султан нервно расхаживала по своей опочивальне, залитой тускло-серым светом. Солнце было скрыто за густыми тучами, грозившими пролиться дождём, а ветер, похолодевший с приближением осени, бился в закрытые двери террасы.

Зеррин Султан, сидя вместе с Билгелик-хатун на тахте, училась вышивать с её помощью, изредка бросая взволнованные взгляды на чем-то отягощённую мать.

Когда двери покоев распахнулись, Гюльхан Султан остановилась и перевела взгляд на вошедшую Джихан-калфу, которая поклонилась своей госпоже.

— Султанша. Как вы и приказывали, послание для Зейнар-калфы отправлено с гонцом в Топ Капы. Осталось лишь ждать…

— Прекрасно, — ухмыльнулась та, но глаза её остались серьёзными и мрачными. — Настало время для Шах Султан, когда она поплатится за то, что подсунула мне яд. Пусть сама же умрёт, как умер мой не рождённый ребёнок!

Джихан-калфа промолчала, но после напряжённо заговорила, вспомнив кое о чём.

— Также в гареме случился неприятный инцидент…

— О чём ты?

— Вчера вечером, после того, как Айсан-хатун не была принята Шехзаде и вернулась в гарем, наложницы начали над ней потешаться. Айсан-хатун вспылила и затеяла драку с одной из наложниц. С трудом разняли их, госпожа…

Гюльхан Султан надменно нахмурилась и, выглядя весьма решительно, направилась к дверям.

Шествуя по коридору рядом со своей госпожой, Джихан-калфа сознавала, что той попросту нужно было выплеснуть своё напряжение, и наложницы гарема, так кстати провинившиеся, весьма подходили для этого.