Вперед, Команданте!

Год пятидесятый, рейд на Синьчжун. Докладов про это написано много – для нашего же героя существенно, что просто повезло ему из младших сержантов прыгнуть в капитаны, пусть и «декоративные». Или не одно везение – если на роль «командира китайского рейдового отряда, взявшего базу ВВС США» надо было выбрать самого смышленного из двух сотен таких же, как он? Да и дальше в том деле он проявил себя в целом неплохо, труса не праздновал и особой глупости не показал – так что решено было из липового капитана делать настоящего. По возвращении сначала шестимесячные курсы комсостава в городе Гирин (у нас младших лейтенантов военного времени три месяца учили, до того как на фронт), затем трехмесячная командирская стажировка в частях той же Десятой армии – записано: «Исполнял обязанности командира роты, оценка хорошо». С осени 1951-го учеба в Академии имени Фрунзе – Сталин усмехнулся, вспомнив свои слова: «Если подготовлен, то принять, а если нет, то подготовить и принять». Так что у Ли Юншена не было шансов не поступить – если не в тот год, то на следующий. Товарищ оказался очень старательным, уложился в кратчайший срок – хотя тут записано, большую помощь ему оказал Кунцевич, буквально сутками с ним сидел, вдалбливая и разъясняя, даже персональный выезд ему организовал в одну из частей Московского ВО, где Юншен сначала участвовал в командно-штабных учениях, а затем в поле играл за командира батальона.

Три года обучения в Академии. Первым среди китайцев – в пятьдесят втором, прибыли еще одиннадцать человек (в том числе восемь из той же Десятой армии). Тогда же первое нарушение дисциплины – попросту грандиозная пьянка с участием двенадцати китайцев, Кунцевича и еще нескольких лиц, список прилагается, – отделался внушением, серьезных мер решили не применять. В учебе был твердым середнячком, даже ближе к верхнему уровню – характеристика при выпуске: «Подготовлен к должности командира полка – входящего в состав дивизии с хорошим штабом». Полковник в тридцать один год и без большой войны – это просто стремительная карьера, но неспособность командовать даже отдельным полком показательна: трудолюбив, исполнителен, чему-то обучен – но не умеет самостоятельные решения принимать? Хотя вот запись (рукой Кунцевича): «Лучший из худших! Хотя бы понимает показанное, зачем было сделано. На фоне остальных одиннадцати – которые пока тупые передаточные шестеренки». Товарищ Кунцевич, ну разве можно в официальном документе такие выражения писать?

С февраля 1955-го – служба в Десятой армии. Прибыл на должность командира 31-й дивизии – китайская специфика, кадровый голод. Все ж не совсем политически правильно было бы с нашей стороны в Китае разворачивать сеть военных училищ – и дорого, и неизвестно, а будут ли китайцы себя хорошо вести, лет через четырнадцать, не захотят ли Маньчжурию и Уйгурию назад? И потому даже в Десятой обычное дело, что выпускник «ускоренных курсов», по нашей мерке, младший лейтенант военного времени, которому в Советской армии выше взводного категорически бы не светило, у китайцев сразу становится ротным, ну а окончивший Харбинское военное училище (полный курс, по нашему стандарту) бывало, что и батальон получал. Теперь к ним еще одиннадцать «академиков» прибавятся (успевшие окончить в этом году – в Академии Фрунзе и прочих, «товарищей юншенов» уже за сотню набралось, кто в пятьдесят третьем и пятьдесят четвертом поступал), по нашей мерке, максимум полковники – а ведь дома их генеральские должности ждут, уровня командира или начштаба дивизии? Не только уже в Десятой армии – во всей НОАК. Поскольку именно Десятая считается у них кузницей академических кадров – а прочие их чины (даже самые заслуженные) вызывают у советских товарищей лишь смех, так как обычно образования не имеют совсем и, в отличие от наших «самородков» Гражданской, современного боевого опыта тоже. Пять лет стояния на Янцзы – наши армейские острословы уже окрестили «вторым изданием Странной войны», имея в виду события на Западном фронте до мая сорокового. Так что посмотрим, как товарищ Юншен с работой командарма Десятой ударной справится – конечно, с помощью наших советников. И под дальним, но пристальным контролем со стороны товарища Белобородова (командующего Группой советских войск в Китае) – который со штабом и разработал план операции «Ангара». Где от товарища Юншена и не потребуется импровизировать – чай, гоминьдановцы не немцы и не американцы, – а лишь четко исполнить то, что ему прописано в приказе.