Вперед, русичи!

Немного подумав, дежурный согласно кивнул. Павел положил магнитофон на его стол и привычно устроился в кресле. На этот раз он задумал перенестись во двор не вместе с креслом, а попробовать, чтобы оно перенесло его туда одного, а само оставалось на месте, в отделении. И магнитофон он решил оставить здесь же, чтобы к нему не придрался Алексей Васильевич, если по-прежнему дежурит во дворе. А как отвечать на вопросы, если придется, он уже придумал.

Конечно, опасно было оставлять машину времени в отделении, но ничего другого, чтобы вырваться из этого заколдованного круга, ему в голову не приходило. Он и весь этот спектакль с предсказаниями устроил, чтобы как можно больше удивить дежурного. И теперь, когда он исчезнет прямо у него на глазах, тот вряд ли сразу побежит докладывать начальству о пропаже «клиента». Он и кресло-то побоится трогать.

«Лишь бы ему плохо не стало, – подумал Павел, – а то вызовут другого дежурного, и тогда еще неизвестно, что будет».

За креслом же он рассчитывал быстро вернуться, уже вместе с найденной Дашей. А как его вызволить отсюда, надеялся, что они придумают вместе.

– Ногой я давлю вот на эту педаль, – сказал он вслух, отвлекая внимание дежурного. И когда тот наклонился, пытаясь разглядеть несуществующую педаль, перевел рычажок с «П» на «З» и быстро нажал на кнопку…

Когда дежурный поднял взгляд, в кресле никого не было. Опешив, он вытер дрожащей рукой пот со лба. Затем вдруг быстро смял приготовленный бланк протокола и выбросил его в урну. После чего схватил швабру и, опасливо затолкал ею кресло в дальний угол кабинета. Затем так же, не прикасаясь руками, накрыл лежащий на столе магнитофон газетой. Лишь выполнив все это, он глубоко вздохнул, достал носовой платок, вытер пот и бездумно уселся на стул.

К действительности его вернул телефонный звонок, раздавшийся совсем скоро. Гнев майора от того, что сводка еще не готова, был неописуем. Но именно это встряхнуло дежурного, и, включившись в работу, он постепенно пришел в себя. И лишь магнитофон с креслом напоминали ему о том, что все произошедшее не плод его воображения.

Нажав кнопку, Павел только успел подумать о том, как он будет приземляться на новом месте без кресла, и тут же очутился в знакомом уже дворе. Никаких неприятных ощущений он не почувствовал, но, открыв глаза, увидел, что сидит безо всякого кресла прямо посреди асфальтовой дорожки. Он тут же вскочил и оценил обстановку.

Да, он попал в тот же двор и на то же самое место. Но, похоже, ему удалось разорвать временное кольцо. Кое-где блестели лужи после короткой летней грозы. У подъезда, куда при прежних появлениях входила Даша, все еще стояла коляска, а самой девушки видно не было. Милиционер отсутствовал, отчего Павел только облегченно вздохнул. По-прежнему на лавочках сидели лишь старушки, вновь занявшие после дождя свои излюбленные места, и, раскрыв рот, смотрели на него. Именно они окончательно и прояснили обстановку.

– Никак выпустили, – сказала самая бойкая из них, – вон опять хулюганит, свистит, народ пужает.

– Да, наверное, не выпустили, утек, – осторожно предположила другая.

– Ты б, милок, по другим дворам шастал, – набравшись смелости, громко сказала третья, – чего около старух ошиваешься?

«Кресло осталось в отделении, – подумал Павел, – значит, бабули уже второй раз меня видят и, как милиция последний раз забирала, помнят. Не хватало, чтобы еще раз с перепугу хай подняли и милицию вызвали, с них станется. Этого Алексея Васильевича, конечно же, заинтересует, почему меня так быстро дежурный выпустил».

И он решительным шагом, стараясь как можно приветливее улыбаться, пошел прямо к ним. Старушки растерянно замолчали.

– Здравствуйте, – сказал Павел.

Но те по-прежнему молчали, настороженно и с опаской поглядывая на странно одетого паренька.

– Не сбежал я, выпустили, – постарался он их убедить, – разобрались и выпустили. У нас вечером в гостях спортивная делегация из Греции будет, мы к представлению готовимся. А я не переоделся, за Дашей побежал, вот неприятность и случилась.

– А стул твой где? – с некоторым облегчением, но все еще недоверчиво, спросила та, что побойчее.

– Спасибо милиции, – нашелся Павел, – они его сами обещали довезти, тяжело в руках-то тащить, а для представления его тоже очень надо.

– Господи! И ребятишкам с этой лимпиадой никакого покою, – скорбно покачав головой, посетовала другая, вполне удовлетворенная и успокоенная объяснениями паренька.

– А свистать все равно ни к чему, – все еще сердито заметила бойкая.

– Да я больше не буду, вы уж простите, – примирительно извинился Павел, чем окончательно растопил суровость старушек.

– Кого, ты говоришь, тебе здесь надо-то? – уже вполне дружелюбно спросили они.

– Дашу, – сказал Павел, – она вон в том подъезде живет. – Он махнул рукой в противоположный угол двора.

Переглянувшись, старушки покачали головой:

– Нет, не знаем.