Вперед, русичи!

– У кого, у кого? – И без того круглые, чуть навыкате глаза юного государя еще больше округлились. И, не дожидаясь ответа, он громко расхохотался.

Смеялся Петр долго, прихлопывая себя ладонями по коленям, то и дело вытирая выступающие слезы. Остановился он так же неожиданно, как и начал.

– А ты, брат, шутник, люблю веселых. – И он стремительно подошел к Павлу. И начал внимательно разглядывать и ощупывать цепочки, заклепки и прочие металлические побрякушки на его костюме. – Тонкая работа, мастеровая, – приговаривал он, – иноземная. Но и наши могут. Могут! – выкрикнул он. – Учиться нам больше надо. Не кафтанами выхваляться и не кивать на древность рода, а учиться у иноземных мастеров. Лексашка! – крикнул он, и денщик тут же появился из-за двери.

– Чего надо?

– Стул еще не приволокли?

– Не было никого.

– Как принесут, пусть немедля сюда тащат.

– Да знамо дело, говорили уже.

– У, скотина ленивая! – крикнул Петр. – Тебе бы все дрыхнуть да воровать. И вообще, как с государем разговариваешь при госте.

Меншиков, не дожидаясь, чтобы в него полетел очередной предмет с царского стола, быстро выскочил за дверь.

– Так ты и вправду государь? – удивился Павел. – Или игра у вас тут такая?

– Государь, государь, – раздраженно сказал Петр, – только без государства государь. Сестричка моя править вздумала, рада, что я тут потешками занимаюсь. Ничего, и мое время придет, мы еще посмотрим, чья возьмет…

Брат, сестра, потешки… Павел тщетно копался в памяти, пытаясь сообразить, где же он все-таки очутился и что происходило в России в конце семнадцатого века. Тем более, когда он думал или говорил о царях, никогда их не представлял своими ровесниками. Царь – это суровый взгляд, корона, трон, скипетр да держава. Лишь одно слово – «потешки», вырвавшееся у юного государя, навело его на мысль.

– Тебя не Петром Алексеевичем, случайно, зовут? – спросил он, спеша ее проверить.

– Конечно, – оторвавшись от своих мыслей и прервав гневную речь, удивленно ответил тот.

– А какой сейчас год?

– Девяносто пятый. Слушай, ты давай-ка о себе расскажи, кто такой и откуда? А то мы все попусту болтаем.

– Я – Пашка, – вздохнув, в очередной раз начал рассказывать он свою историю. А сам лихорадочно пытался сообразить, на сколько лет при переносе он ошибся. Отсчитывал от даты, которую назвал Никита Романович, он ее запомнил. Выходило, почти на пять-шесть лет. – Хочешь верь, хочешь не верь, – между тем продолжал он свой рассказ, – но я совсем из другого века. Ищу здесь девушку Дашу, она тоже из нашего времени.

– Неужто сбежала?

– Нет. Просто неосторожно переехала, а куда, точно я не знаю. Вот и езжу везде, ищу ее. И на поле Куликовом был, и на Угре-реке, и у Грозного, теперь вот к вам приехал.

Павел говорил, а сам внимательно наблюдал за Петром. Но в глазах того ничего, кроме веселого любопытства, прочесть было нельзя.

– Так, а сам-то ты где живешь?

– На Волге, в одна тысяча девятьсот девяносто третьем году.

– В каком?! – Не дожидаясь ответа, Петр вновь громко расхохотался. – Это по-каковски будет? Ну, раз ты так далеко живешь, значит, все про нас знаешь?

– Все не все, но кое-что знаю.

– Так ты потому и спросил, как меня зовут?

– Конечно, я же не знал, где оказался.

– А что ты слыхал про Петра Алексеевича Романова?

– Про Петра Первого! – воодушевленно начал Павел. – Ты славно царствовать будешь, шведов разобьешь, Санкт-Петербург на Неве построишь, флот в России создашь и вообще, – замялся парень, не зная, что еще сказать, – тебя во все века помнить будут.

Глаза Петра, слушавшего эти слова, явно заблестели.

– Уважил, уважил, – заметил он, – твои бы слова да Богу в уши.

В это время двери распахнулись, и в комнату вошли Алексашка и Ботало.

– Все обыскали, нету там стула, – бодро отрапортовал Ботало.

– Как нету? – гневно нахмурил брови Петр. – Ты же говорил, что в лесу оставил.

– Тогда было, сейчас нет.

– Это как это нет? Кто взял? Или ты место перепутал?

– Никак нет. Место есть – стула нет.

– Слушай, – повернулся Петр к Павлу, – он говорил, где тебя встретил, стул был какой-то, не нашенской работы. Так это?

– Не стул, а кресло, – заволновался Павел. – Вернее, даже машина времени, так это ее потеряли, что ли?

– Да вот этот остолоп говорит, что боле его там нет.

– Петр Алексеевич, государь, – горячо заговорил Павел, собирая все титулы собеседника, – его обязательно найти надо. Если утащил кто любопытный, большую беду наделать может. Ведь я на нем и приехал сюда к вам.

– На стуле? – Брови царя удивленно поднялись вверх.

Павел согласно закивал.

– Слыхивали? – грозно спросил Петр, оборачиваясь к вошедшим. – Носом землю ройте, все кругом обыщите, но без стула чтобы не смели мне на глаза показываться. Так-то с ними! – обернувшись и весело подмигнув Павлу, заметил Петр, когда дверь закрылась. – Теперь найдут. А чуть слабинку дать, на шею готовы сесть и ножки свесить. Ты давай-ка мне про этот сундучок поведай. Зело любопытство разбирает, что за штуковина такая.

– Это магнитофон, – пояснил Павел, – чтобы музыку слушать.

– А, так это шкатулка музыкальная, видал такие, только другой работы.