Вперед, русичи!

Павел увидел, как Арроман, сказав что-то, побежал в сторону шалаша. Откинувшись на циновки, он едва успел принять безмятежный спящий вид, как тот заглянул внутрь и, затаив дыхание, прислушался к мирному посапыванию гостя. Удовлетворенный увиденным, он осторожно поднялся и вернулся к своему отряду.

Заняв наблюдательную позицию, Павел отметил, как отряд двинулся вперед и исчез в джунглях, которые уже начали окутывать сумерки.

«На охоту, наверное, – подумал он, – надолго ли?»

Он выждал еще некоторое время, пока оставшиеся в лагере воины не угомонились и почти все не разбрелись по своим шалашам. Затем осторожно вылез на улицу и поднялся. Никто его не окликнул и не обратил внимания. Стоявший у кресла воин даже не посмотрел в его сторону.

Стараясь не спешить, Павел принял беспечный вид и пошел между шалашей к тому краю поселения, где стояла клетка с пленными русскими моряками. Около нее горел костер, рядом сидели два воина, стерегущие пленников. Заметив его появление, один из них поднялся и, взяв копье, с опаской перегородил путь.

– Арроман! Табу! – как бы оправдываясь, повторил он.

Смысл этих слов был понятен без перевода. По-видимому, Арроман распорядился, чтобы к клетке никого не подпускали, даже его, белое божество, появившееся с небес. Видно, сильно встревожил вождя дневной разговор с капитаном. Но это как раз и заставило Павла действовать более решительно. Ведь если вернется отряд, поговорить с моряками будет еще сложнее.

Поэтому он решительно шагнул вперед и, сорвав с костюма цепочку, протянул ее стражнику. Глаза у того восторженно заблестели. Он оглянулся на своего напарника, но тот уже сам поднялся и шел к ним. Тогда Павел оторвал еще две блестящие пуговицы и другой рукой протянул их второму стражнику.

Не сговариваясь, те молча взяли предложенные им вещи и вернулись к костру, восхищенно разглядывая полученные подарки и время от времени бросая завистливые взгляды друг на друга. Каждый из них размышлял, не лучший ли подарок достался напарнику. На Павла они больше не обращали внимания. И он беспрепятственно прошел к клетке.

За ее прутьями было тихо. Матросы, по-видимому, спали.

– Георгий Тихонович! – громким шепотом позвал Павел.

– Вы здесь? – отозвался тот.

– Как видите. Арроман с отрядом куда-то ушел. Его, видимо, встревожил наш разговор, и он приказал не допускать меня к вам.

– Как же вы прошли?

– Вот пропуск, – улыбнувшись, Павел показал на костюм, – пока пуговиц хватит, дорога мне, видно, везде открыта.

– Такой пропуск здесь лучше всякой царской грамоты, – согласился капитан, – у нас для них немало подобного менового товара приготовлено. Только вот торг никак не состоится.

– Вы расскажите лучше, что случилось? Как оказались здесь? Давно ли? Почему попали в клетку? И что, в конце концов, это за земля? – вопросы так и посыпались.

Но капитан, кажется, даже рад был выговориться.

– Экспедиция наша должна выполнить одну довольно секретную миссию, – начал Георгий Тихонович рассказ. – Вышли мы из Кронштадта, намереваясь достичь берегов Камчатки. Готовились в тайне, об истинной цели нашего плавания даже в Санкт-Петербурге знали лишь немногие. Шлюп на английских верфях был построен добротный, провели испытания, подобрали команду. Но с самого начала нас стали преследовать неудачи. Над океаном начались штормы, и потрепало нас изрядно.

Мы пытались пройти, обогнув мыс Горн, но попали в полосу непрерывных штормов. Беда не приходит одна, началась цинга. Чтобы не потерять команду, пришлось возвращаться, и мы направились к мысу Доброй Надежды. Этот долгий переход прошел довольно спокойно, болезнь удалось победить, часть команды все же потеряли. А тут и запасы провизии стали подходить к концу. Пополняли как могли на диких островах, но не всегда везло. В английские владения мы зайти не решились, я уже говорил вам, что миссия наша довольно секретная.

Обогнув мыс Доброй Надежды, мы вновь попали в полосу штормов. На корабле началась эпидемия, кончались запасы воды, долгое время питались лишь одной солониной. Команда не роптала, верила мне. Но силы человека не беспредельны. Не буду описывать, сколько мучений испытали, прежде чем бросили якорь в этой бухте острова Тана. Вам ничего не говорит это название?

– Нет, – покачал головой Павел.

– На этом острове первым из европейцев побывал Кук, – проговорил капитан. – С тех пор сюда ни разу не ступала нога белого человека. Разве что пираты да искатели приключений.

– Но ведь Кука, – вспомнил Пашка песенку Высоцкого, – аборигены… съели. Они что, людоеды?