Читаем Вперед, во все стороны - Ура!!! (СИ) полностью

Вошедший оторвался от сделанной записи, поправил на носу очки и внимательно посмотрел в глаза дежурному. После чего, медленно положил ручку на стол и задумчиво изрек, потерев глаза - "Сынок, вот ты мне скажи... ты - старший лейтенант, а я - контр-адмирал... Неужели ты думаешь, что я при желании недостатков не найду?" "Гм... Вопросов больше нет, товарищ контр-адмирал!" - немного смутившись ответил дежурный. "То-то!" - улыбнувшись, ответил проверяющий, после чего пожелал спокойной службы, пожал руку и не спеша пошел со своими грибами в сторону городка.

Утром запись увидел прибывший на службу начальник ВАИ. "Ни хера себе - начальник штаба флотилии! И недостатков не нашел! Устранены бля... на месте... Ну... и хорошо!" - с чувством произнес он, любовно разглядывая адмиральскую закорючку и буковки к/а перед ней.


*****



Напрасно Вы думаете, что если в тундре нет огромных деревьев, пышных зарослей кустов, лиан, орхидей и "травы по пояс", то она представляет собой лишь унылую пустынную местность. Уверяю Вас, Уважаемый читатель - там есть на что посмотреть и чем восхититься! Конечно не субтропики, но... Например, изумительно красива тундра весной. Еще вчера на сопках толстым слоем лежал смерзшийся снег, но - наступили самые первые весенние теплые деньки и - откуда что взялось!

По дорогам бегут не ручьи - целые потоки талой воды. Спавшие всю зиму подо льдом реки превращаются в ревущие потоки, увеличиваясь в ширину раза в четыре, легко перекатывая внушительные валуны в русле. Чавкает от талой воды под ногами торфяник и из-под снега не везде освободилась земля - но буквально в течение недели унылая серо-коричневая местность вдруг зазеленеет, на низких заполярных деревьях появится нежная молодая листва.

Пройдет еще пара желательно относительно теплых деньков - свежая зелень, прикрывающая гранитный массив украсится необъятным множеством цветов различных цветов и оттенков. Среди этой красоты - небесно-голубые блюдца озер, самых разных размеров и форм, в которых отражается низкое Северное небо. Но подойдешь поближе - вода в них темно-коричневого цвета, а русла впадающих в озеро ручейков - нередко покрыты рыжим слоем ржавчины - железо!

Нет времени на раскачку и собирание с силами. Это - Север, суровый и красивый край, где все живое спешит жить. Времени нет! Мало его! А как же иначе - зима длинная, лето - чисто символическое. За это время нужно оттаять, проснуться, расцвести, дать потомство и снова уснуть до следующего лета. Не до жиру, как говорится. Нужно все успеть, пока тепло. Вот оно - буйство природы в его буквальном выражении!

Весной хорошо, летом - еще лучше и красивее. Все зелено и нарядно. Низкие заполярные березы и прочие лиственные шумят листвой, стелющиеся полярные ивы расползлись по кочкам. Мох и лишайник изо всех сил цепляются за холодные камни с той стороны, где больше Солнца, торфяники все так же дрожат под ногами, но уже не чавкая впитанной водой. Морошка, вороника, черника и прочие "ники" еще не спелые, но уже ждут своего часа.

Народ, воспользовавшись внезапным, но вожделенным теплом, отправился в сопки. Охотники и рыболовы устремились подальше от человеческого жилья, в глухие, нехоженые места. Кольский полуостров... древний и богатейший край... здесь есть, где разгуляться. На берегах озер поднимается дымок - обитатели гарнизонов, устав от надоевшей военной действительности и рутины - отдыхают, кто как может. Кто-то даже пытается купаться в едва прогревшихся озерах, а кто-то уже ползает по низинам, пытаясь отыскать первые грибы. Как и все живое, люди тоже стремятся насладиться Северной природой, пока она снова не скрылась под слоем снега и льда.

Да и чего греха таить - северная погода тоже не балует. Утром может светить Солнышко, но вот потянет даже не ветром - холодным поветрием от выхода из Кольского залива и небо там станет темным, цвета графита. Глядишь - к обеду поднялся легкий ветерок и по воздуху уже летают целлофановые пакеты и прочий мусор. Те, "у кого давление" - лежат пластом. Куда уж тут идти или ехать на природу. Может пойти дождь - не ливень, а так, косо моросящее нечто, пропитывающее все и пробирающее до костей. Бывают явления и более занятные - снег с молнией и громом например, такая вот оригинальная полярная гроза, которую можно увидеть только за Полярным кругом. Такое здесь вполне возможно.

Август в тундре - начало изобилия. Особенно - если все еще стоит тепло. Грибов - просто тьма! На всем протяжении трассы Мурманск - Печенга, у обочины вдоль дороги стоят машины. Иные - даже не закрытые! Любимое авто стоит у дороги, а грибники шарахаются по тундре, в паре километров от дороги, собирая дары природы. И вообще - отравиться грибами на Севере - это нужно суметь! Для этого нужно целенаправленно выискивать и собирать мухоморы и поганки с одной лишь целью - сожрать их и отравиться!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное