Впереди Авангарда

– Это моё.– Резонно возражал хозяин.– Вы дали мне его по потребности насовсем или как? Насовсем! А у меня потребность вот в этих трёх больших холодильниках пропала. И в двух телевизорах. И в десяти персидских коврах, не говоря о наборах хрустальной посуды.

– Так отдай соседям. Или обратно в магазин сдай.– Подсказывал Ваня.

– А вот ни фига.– Топорщился хозяин.– Сами даёте и сами же забираете. «Обратно в магазин сдай»! Не по коммунистически как- то. Не гуманно отбирать подаренное. Это же нам всё насовсем подарил коммунизм? Или просто дал посмотреть?

– Да твоё это. Твоё! – Успокаивал мужика Иван.– Но продавать- то зачем? Поставь дома и радуйся. Деньги тебе не нужны. Зачем деньги- то?

Э-э-э!– Поднимал хозяин палец указательный. – Мне сорок лет. И я привык к тому что деньги нужны. Вот ты привык зубы чистить? А она, эта привычка, корнями даже не из социализма, а от буржуев пришла к нам. И ничего. Ты же при коммунизме от неё не отказался? Нет. Вот и я к деньгам привык. Просто складываю их в пустые ящики и храню при комнатной температуре. Иногда открою – посмотрю, в руках подержу. И хорошо на душе. Ты против, чтобы у меня на душе было хорошо?

– Да я только рад.– Говорил Иван.– Но торговать не надо. Домой поворачивай. Или мы тебя вернём в социализм. Решением коммунистического совета справедливости. Будешь деньги свои зашибать с лопатой в руках. Или на столбы будешь лазить. Провода тянуть.

Мужик, конечно, машину разворачивал, но утром козьей тропой мимо блокпоста смывался в ближайший российский городок, где социализм уже кряхтел и угасал. Нищал и убивал в гражданах веру в КПСС, и во власть советскую. И по этой причине со всех сторон, узнав через радио сарафанное о коммунистическом Зарайске, где всё даром и делать не надо ничего вообще – толпами ломилась публика к лидерам коммунизма Червонному, Ивану- дураку и профессору Карданскому, валилась им в ноги и умоляла принять эту публику в свою священную секту, истекающую благополучием и свободой духа с телом. Лидеры выходили в коридор, матерились там вполголоса от души. Да так истово, будто молитву читали. Потом возвращались и всех записывали в коммуну, давали им дом и выписывали бессрочный паспорт члена коммунистического общества, который работал одновременно и как пропуск в любой магазин, где счастливцы набирали всего, что надо и не надо.

Иначе было нельзя. Устав коммуны не велел отказывать желающим влиться в число граждан, стоящих на высшей ступени развития общества.

Но что – то всё равно надо было делать. Город рос как могучий белый гриб, но параллельно загнивал как проклятое буржуинское общество. Только оно гнило в переносном смысле, а Зарайск и коммунистические деревни – в прямом. Они утопали в отходах, жителей душили инфекции, никто не желал тянуть водопровод, газ и тепломагистрали от центра, где это всё было, до окраин. Народ, за двадцать пять километров освоивший свои дома, брал в магазинах пикапы на базе ГАЗ-63, мотоциклы с коляской и ездил в центр за водой с большими пластмассовыми бочками. Обратную дорогу находили не все и звонили с придорожных телефонов в Управление всеобщего контроля

за обеспечением гармонии.