Впереди Авангарда

– Семьдесят пятый, Ванёк. Какой и был. Ты опять вчера с чертями и демонами виски хлестал всю ночь где – нибудь во Флориде? Как зовут тебя помнишь? Живёшь где? Строй у нас в Зарайске какой? Ну?

– В Лас- Вегасе ночью гудели с Калигулой и двумя ангелами падшими.– Голова Ванина потрескивала и поскрипывала, хоть он её и сжал ладонями.– Спиваются пацаны святые. Хранят жизнь двум нашим мужикам. А мужики подопечные на Земле у них алкаши. Ну, они и подмяли под себя ангелов. Затравили их пивом да «московской» Господь их попёр из рая. Дружат теперь с нечистью. Вот я с ними отдыхал вчера. Спорили с демонами – стоит ли «нечистым» продолжать Всевышнему проблемы подкидывать, которые он всё равно на живой народ вешает, или хватит уже. Народ их давным – давно с трудом разгребает, а Господь ему, народу, говорит, что так и надо. Что к очищению и светлости души придёшь только через испытания. Народ, идиот, верит и пыжится на Земле, с проблемами бьётся. А Всевышний – он-то на себя всё равно ничего не берет. Сидит себе тихо на облаке и любит оттуда всех подряд.

– Ох, Ваня, много ты пить стал.– Вздохнул грустно лидер коммунизма. – И с потусторонним миром в последние годы задружил чрезмерно. Скоро сам чёртом станешь. Рога вырастут и рыло вместо носа образуется. Мне почти не помогаешь. Мы с профессором да Гришкой и Олежкой не управляемся с искоренением искажений в нашем коммунизме. Тебя не хватает. Потому, что искажений да извращений всё больше вылупливается, а силы наши убывают.

– Я передых взял временно, Ильич.– Пояснил Иван, аккуратно поддерживая тяжелую после виски голову.– Коммунизм – то я придумал строить, да и начал в одиночку. Одна Баба Яга Тэтчер и помогала. А все эти десять лет разгребаю дерьмо, которого при коммунизме оказалось – то куда больше, чем в советском государстве да у буржуев в какой- нибудь Европе. Кто ж мог знать? Вот я притомился и расслабляюсь. Потом ты отдохни, а я, наоборот, впрягусь.

– Ладно.– Ещё раз глубоко вздохнул Максим Ильич.– Иди сегодня на вокзал и в аэропорт. Добровольцев кроме Гришки своего побольше возьми. Комитет лидеров коммунизма, конечно, везде посты расставил. Движение поездов и самолётов в Зарайск мы закрыли. Из города тоже ничто не летит и не едет. Проверь – всё ли соблюдается. И потом побольше команду собери и машины любые из города не выпускай. Только в город. И то, если они везут товары. Остальных разворачивай обратно. Некуда нам уже девать желающих жить на халяву.

–Когда начинали коммунизм – в Зарайске было шестьдесят тысяч жителей.– Вспомнил Ваня. И во всех колхозах областных – семьдесят. А сейчас?

– Шесть миллионов человек в городе и пять – в деревнях.– С дрожью внутренней выговорил Червонный. – И не выгонишь никого. Самый гуманный строй у нас. Нам ведь, мать их, Маркса, Ленина да Хрущева, положено теперь всегда любого, кто захотел жить в коммунизме, гладить по головке и всем добром его, гада, обеспечивать, пока он живой.

–Ну, ладно. Поехал я по городу и области проверять кордоны, блокпосты заградительные и пограничные вышки.– Вернусь через неделю. Работы- завал полный. Во все щели лезет народ к нам, чтобы тут жить, и от нас потом втихаря пробивается в социализм, чтобы добро своё вывезти и торговать. Даже в Сибирь едут. Полные грузовики еды и промтоваров тащат на продажу. Катастрофа, блин!– Иван аккуратно уложил трубку на место и пошел на улицу.