Впереди Авангарда

– Это Людмилка моя! – Принёс её на руках к столу писатель.– Выпей с нами. Это друзья мои. За миллионом рублей приехали из Зарайска. Не хватает для завершения строительства коммунизма в ихней области, которая не помню где. Так я им дам два! Вот такие пацаны! Наши люди.

Жена потрепыхалась в некрепких руках Яблонского – Забалуева и соскочила, пожелав всем не выходить в таком виде на улицу. Ночью встречаются часто отдельные мигрирующие по району хулиганы. Она знала то, о чем не догадывались ни Червонный, ни Иван. Вот эта дружеская и одновременно деловая посиделка завершится примерно через неделю. Винный магазин в доме напротив. Продуктовый – рядом.

– Я, Иван Васильевич, поживу пока у сестры.– Сообщила Людмилка мужу.-

Позвонишь – когда силы на дружбу иссякнут.

И она плавно исчезла.

– Мама моя, бортпроводница! – Вскрикнул писатель.– А ведь вы зачем- то приехали, да? Напомните! Выветрилось у меня. Вы, значит, по делу приехали, а я вам портвухой мозги анестезирую. Вы помните – зачем?

– В Третяковку сходить?– Предположил Червонный.

–Не – е…– Задумался писатель Забалуев.– Чего-то взять. Жену? Нет. Не то. А! Денег же просите. Сколько Вам?

– Миллион рублей.– Напомнил Иван.

– Иди в спальню. Под кроватью чемодан. – Яблонский очертил в воздухе размер чемодана. – Там много миллионов. Откинь себе один. В портфель твой войдёт? О! Да сюда и два войдёт. Кидай два, хрен с ними. На доброе же дело. Какое дело- то? Стёрлась информация.

– Коммунизм до ума довести.– Сказал печально Иван.– Уже сколько в него вложили! И всё с виду хорошо. Только никто не работает по желанию. Нет желания ни у кого. Поют, пьют, спортом занимаются, рыбачат, в гости ходят, женщины вышивают, мужики в основном все увлекаются резьбой по дереву и живописью. У всех есть всё по потребностям и выше. Но мы уже замучились деньги добывать народу на прокорм, товары и удовольствия.

Яблонский- Забалуев надолго ушел в себя после слов Ваниных. За это время

Он выпил шесть стаканов портвейна и двадцать раз сказал себе под нос – «вот попали так попали.»

– Нечего не получится у вас, пацаны.– Наконец выбрался он из полузабытья.– Ведь что оно есть – коммунизм? Это когда вы, коммунары, в шашки, шахматы и домино рубитесь, а на заводах ваших и фабриках делается всё, что надо вам и стране. По другому сказать- вы ни от чьих денег не зависите, а всё абсолютно делаете сами без оплаты труда и продаж. То есть – без денег. Часть дарите бесплатно Советскому союзу, где пока отсталый социализм. А остальное – себе.

– Так не выходит, бляха!– Вскрикнул Максим Ильич.– Народ при коммунизме должен трудиться по желанию, делать только любимое дело. А у всех наших любимое дело – не работать. Тем более бесплатно. Тем более, когда у них всё есть. От мороженого до автомобилей и домов двухэтажных. Вот как быть нам, Васильич? Ты же голова! У тебя семь премий международных!

– Надо бесплатную рабочую силу.– Писатель поднялся, чтобы создать чувство особой важности мысли.– Нужны рабы. Чтобы по вашим точным планам изготавливать всё абсолютно и выполнять все услуги, какие только существуют. Учить, лечить, стричь и товары по домам разносить. Вот тогда – да! Тогда вы ни у кого не просите денег и ни от кого не зависите. А их только кормите слегка и всё.

– Ваня!– Крикнула с балкона Баба Яга.– Не ведись на эту чушь. Это ж рабовладельческий строй. Мы с Сатаной и Диаволом его уже делали. Фигня это. Всё плохо кончается. Одни кайфуют, разлагаются, другие в поту последние силы теряют. Потом терпение лопается и они всех бездельников давят как клопов вместе с их золотом, янтарём и мраморными дворцами. Да и где вы сейчас рабов найдёте? В Африке уже почти цивилизация и хоть слабенький, но капитализм. Негры при деньгах почти все.

Поскольку кроме Ивана никто её слышать не мог, Червонный громко сказал заготовленную патетическую фразу.

– Нет. Дорогой Иван Васильевич! Коммунизм исключает эксплуатацию человека человеком. Все равны у нас. Вот беда где!

Писатель поставил стул в зале, дотянулся до верней полки, достал книгу толстую и спрыгнул.