Впереди - Берлин!

- Спасибо за доверие, товарищ командующий, за поддержку. А то нашлись скептики из инженеров, все ноют и ноют: зачем брать на себя такие обязательства, такую ответственность? Лучше, как обычно, у фронта просить. А то полетит трак - голову снимут, обвинят! Смотришь, до Берлина и сам не дотянешь!

- И ты что, растерялся?

- Нет. Я в своих людей верю, как партия учит.

На стенде повесили карту с нанесенной на нее обстановкой предстоящей операции. Ее внимательно изучают командиры наших соединений и начальники политотделов. Три красных пучка стрел перечеркнули центр широкого листа. На севере стрелы рассекли фронт и разбежались в глубине по германской земле: фронту маршала Рокоссовского Ставка приказала уничтожить все, что будет сопротивляться, между морем и Берлином. Фронт маршала Конева будет отсекать Берлин с юга: здесь пучок стрел перекрыл пространство до самой Эльбы. А главный удар предполагался в центре, где действует наш фронт: Кюстринский плацдарм, где расположено основание пяти мощных стрел, целиком закрашен в красный цвет. Стрелы пересекли здесь короткое расстояние до фашистского логова, изогнули вокруг него свои наконечники и будто впились в черное разветвленное пятно города. В промежутке между линиями ударов 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов осталось небольшое пространство, замкнутое с четырех сторон красными линиями: это приготовлен котел для 3-й полевой и 4-й танковой армий противника.

Стоя у карты, Катуков продолжал докладывать:

- Глубина небольшая, о рейдах придется забыть. Рейды стали историей Первой танковой! Теперь придется воевать по-новому. Времени на подготовку отведено мало: события торопят. Не будет больше нам таких благ, как раньше - по сорока, по шестидесяти дней готовиться к операции. Десять дней на все - и только! Ввод будет нам обеспечивать гвардейская армия Чуйкова.

- С ними давно сдружились! - бросил реплику Гусаковский.

- Наши корпуса пойдут в наступление после прорыва Чуйковым всей тактической зоны обороны. Он рвет участок шириной в восемь-десять километров.

Сидевший передо мной полковник Анфимов восхищенно повторил:

- Восемь-десять километров - это да! До войны нас учили, что такой участок положено прорывать одной дивизии, а Чуйков тремя корпусами лупить будет. Дивизия придется, значит, на один километр фронта. Какая сила двинется!

Михаил Ефимович сообщил:

- Нам известно, что армия Чуйкова имеет по сорок два танка на каждый километр участка прорыва. Полковник Бабаджанян охнул:

- Что получается? У Чуйкова танков больше, чем у меня в танковом корпусе?

- Не знаю, - улыбнулся Катуков. - Может, и больше. Это их дело, а мы давайте своими делами займемся. Требуется как можно скорее рассечь берлинскую группировку, не дать ей возможности организовать оборону на последующих рубежах. И на второй день выйти...

Он прервал себя, подумал и сказал:

- Не "выйти" - ворваться в Берлин! Слышишь, Бабаджанян? Думаю, что Дремов тоже против такой чести возражать не будет. Желаем обоим корпусам успеха!

Бабаджанян сидел задумавшись. Он, наверное, мысленно планировал выход бригад к гитлеровскому логову. При последних словах Катукова командир корпуса встрепенулся.

- Опыт имеем!

- Опыт опытом, а дела делами, - Катуков счел нужным предостеречь быстрого Бабаджаняна. - Смотри, предстоит пройти семьдесят километров сплошных укреплений в глубину. А дальше стоит Берлин. Слушайте, что про него немцы в листовках пишут: "От Берлина вы недалеко, но в Берлине вам не бывать. Берлин имеет шестьсот тысяч домов, и каждый из них - это крепость, где вы найдете свою могилу". Предстоит брать шестьсот тысяч крепостей!

Катуков начал ставить корпусам задачу. После этого возник очередной вопрос, как всегда, о передовых отрядах.

- Гусаковский должен быть первым в Берлине! - уверенно заявил Бабаджанян.

- Темник, - назвал свой авангард Дремов. Мы согласились. Справедливость требовала, чтобы в голове наступающих колонн в столицу Германии вступили части, покрывшие себя славой при обороне Москвы: Краснознаменная танковая бригада Гусаковского и Первая советская гвардейская танковая бригада Темника.

В заключение Катуков нарисовал общую картину подготовки к операции:

- В Берлинской операции участвуют три наших фронта, то есть примерно полтора миллиона человек, сорок тысяч стволов орудий и минометов, шесть тысяч танков, семь тысяч самолетов...

Михаил Ефимович закончил совещание.

- Перерыв десять минут и - все по машинам! Генерал Гетман сюрприз приготовил.

Всем стало интересно: что за сюрприз? Мы с Михаилом Ефимовичем поехали, как обычно, в одной машине.

- Все я сказал? Как думаешь - поняли?

- Впечатление такое: чувствуется у офицеров легкость какая-то, недооценка противника. Силища у нас, конечно, страшная, но "шапкозакидательство" - очень большая опасность. Представляешь, как гитлеровцы будут драться под Берлином? Думаю, никогда они еще так не дрались. Надо довести это до сознания каждого, иначе много лишней крови прольется.