Впереди - Берлин!

- Спасибо, братец! Не подвел нас Бойко - лавину остановил. Спасибо, командир бригады! Фу-у-у-у! - казалось, Михаил Ефимович опорожнил легкие до полного вакуума. - Так что, Кириллыч, теперь можно с опергруппой на плацдарм. Ну, по машинам!

Не успели выйти из штаба - раздался звонок телефона. Шалин взял трубку.

- Что? Повторите! Непонятно! Непонятно, Клепиков, какие танки? Почему танки, как они могли у вас появиться? Дать вам новое место?.. Алло, алло, говорите...

Связь прервалась.

- Полковник Клепиков докладывает, что на штаб тыла в Ямнице идут немецкие танки, - сообщил Шалин.

И. П. Клепиков, всегда уравновешенный, спокойный офицер, был начальником штаба тыла армии.

- Силен Бальк, - сжал губы Катуков.- Значит, он действительно хочет отрезать нас по восточному берегу на плацдарме. С юга мы его разгадали, но с севера тылы неприкрытыми остались. Михаил Алексеевич, оттяните Мусатова обратно с плацдарма, пусть прикроет правый фланг переправы Гетмана.

Подошедший Никитин доложил, что опергруппа штаба уже готова к выезду на плацдарм. Мы послали ее вперед, а сами несколько задержались для решения новых вопросов, возникших в связи с контрударом немцев по восточному берегу.

- На вас вся надежда, Михаил Алексеевич, - говорил Катуков Шалину на прощание. - Используйте все до подхода Мусатова. Поторопите его выход. Не забывайте о штабе тыла. Мы с Кириллычем поедем в войска. Что слышно от Рыбалко?

- Связи нет, представитель не прибыл.

- Ну ничего, подойдут скоро! Армия очень хорошая! По плану они переправляются левее нас, вот и расширят фронт форсирования.

Бронетранспортеры были уже совсем близко от махувской переправы, когда мы услышали сильный бой, наземный и воздушный. По машинам справа ударила вражеская артиллерия. Навстречу нам выбежал офицер, регулировавший движение по дороге.

- Товарищ командующий! - вытянулся он, узнав Катукова. - К немцам едете!

В Падев удалось добраться только окружной дорогой, указанной регулировщиком.

Первым в Падеве нам повстречался начальник инженерных войск полковник Ф.П. Харчевин. Разгоряченный, нервный, расстроенный, он доложил, что противник почти подошел к переправам с севера. Мост разбит огнем вражеских танков и артиллерии. Саперы залегли в обороне. Но что они могли сделать со своими трехлинейками и гранатами против танков, против самолетов, которые в упор расстреливают на бреющем полете прижавшихся к земле бойцов?!

- Что у тебя есть, кроме винтовок и гранат?

- Использую противотанковые средства. Уже два танка подорвались. Машину с противотанковыми минами взяли с переправы...

Действительно, вдалеке виднелись подорвавшиеся на минах танки. Но за ними показались другие машины, а у саперов не было ни одной пушки, ни одного ПТР, ни даже пулемета или миномета.

- Что, собаки?! - одними губами прошептал Катуков. - В первый раз вижу.

По полю навстречу бронированным машинам неслись овчарки, на спинах у них что-то вроде седла - большая сумка с противотанковыми гранатами и с миной. Штырь мины вздымался вверх, над спиной собаки. Вот собака подбежала к грохочущему танку, увернулась от гусеницы и полезла под днище. Штырь задел за броню, раздался взрыв, и машина замерла. Вторая овчарка уже достигла следующего танка. Стрелок сделал попытку достать ее пулеметом, но безуспешно. Снова собака деловито полезла под днище, и второй танк объяло пламя. Остальные машины повернули, пехота противника залегла, - еще одна атака была отбита, еще полчаса или час были выиграны до подхода стремительно спешившего на выручку полка Мусатова.

- Откуда у вас собаки? - спросил Катуков.

- С сорок второго года. Последние остались,- печально пояснил Харчевин. Крайний случай пришел.

Бой у переправы нарастал. Как мы узнали позже, здесь действовали части 42-го гитлеровского армейского корпуса, который у немцев славился своей боеспособностью и сильным офицерским составом. Очутившись у переправы, противник напрягал последние усилия, чтобы преодолеть неожиданную преграду стену саперского мужества.

Небольшая группа немцев просочилась уже так близко, что смогла в упор обстреливать разбитый мост. Автоматные очереди выкашивали бойцов, восстанавливавших переправу под бомбежкой "фокке-вульфов". Саперы укрывались в воде, под опорами, за лодками, но пули находили их, и многие головы, нырнувшие в воду, больше уже не появлялись на плесе. Внезапно раздалось "ура", загремели гранаты, и несколько фигур с винтовками наперерез устремились к вражеской группе. Короткий штыковой бой закончился поражением фашистов.

Харчевин издали узнал человека, спасшего саперов.

- Это комроты Высокогорец. Его солдаты мост чинили, а он прикрывал своих.

"Фокке-вульфов" заменили "юнкерсы". Хоть бы пять минут передышки! Одна авиагруппа сменяла другую, не обращая внимания на сильный зенитный огонь. Фугаска попала в рамную опору моста. Раму сорвало и понесло по течению. За нее уцепились трое раненых бойцов. Лодка догнала их, подцепила опору и вытащила людей.

- Взвод лейтенанта Попова, - доложил Харчевин.