Впереди - Берлин!

Так мы и не поняли, как это на наших переправах очутилась бригада из 3-й танковой армии. Поспешили к Ивану Федоровичу Дремову в штаб 8-го корпуса, расположившийся в лесу, недалеко от Сташува, километрах в тридцати пяти за Вислой.

Нас встретил начальник штаба полковник В.П. Воронченко. Это был всесторонне развитый офицер, долгое время преподававший в военной академии. В докладе, который он нам представил, проявился не только высокий тактический, но и преподавательский дар Воронченко. Я откровенно восхищался речью полковника: умеет же доложить человек! Зато не избалованный такими выступлениями

Катуков прошептал мне на ухо: "Как его Шалин выслушивает, а?"

- Вы короче, короче,- наконец не выдержал командарм.

- Пожалуйста,- отвечал Воронченко и продолжал в том же духе.

Из доклада выяснилось, что бригада полковника Ф.П. Липатенкова вела бой с пехотой и самоходками противника, медленно тесня их на запад, а бригада полковника В.М. Горелова достигла уже леса около Хмельника. Здесь батальон майора В.А. Жукова ночью атаковал какие-то немецкие танки и захватил целыми 13 штук.

- Где танки?

- На КП Горелова,- Воронченко указал точку на карте.

- А где командир корпуса?

- В данное время там же.

Ознакомившись с обстановкой, мы отправились на КП 1-й гвардейской бригады, пытаясь проскочить не замеченными противником.

Увидев нас, Горелов стал поспешно докладывать, что бригада ведет бой. Однако не так-то просто было "заговорить зубы" командарму.

- Как ты сюда попал? Ты же в госпитале? Горелов еще раз попытался увернуться от неприятного вопроса.

- Благодарю вас, товарищ командующий, за помощь моей бригаде во время форсирования. Мне рассказывали.

- Почему не в госпитале? - голос Катукова уже был грозным.

- С такусенькой царапинкой - в госпитале торчать? Ноги ходят, голова и руки работают, - голова Горелова тряслась после тяжелой контузии, рука была на перевязи. - Было бы из-за чего, а то какой-то небольшой осколок. На форсировании Вислы, и - в госпиталь!

Он так часто повторял слово "госпиталь", будто ему нанесли тяжкое оскорбление.

Полковник М.М. Литвяк отозвал меня в сторону:

- Очень тяжело переживает Горелов свое ранение. Только командующий уехал из бригады, сразу из госпиталя удрал. И просто молил меня не докладывать. В первый раз вижу, как Горелов боится, что обратно отправят. За глотку брал: "Отпустите в рейд".- "Куда тебе?" - спрашиваю. - "На Краков. Или хоть на Ченстохов. Я его, говорит, с маткой боской к рукам приберу". Я специально ради него в бригаде остался, а то ведь он, бешеный, и впрямь сорвется в рейд. Очень, очень переживает...

Катуков дружески разговаривал с Гореловым.

- Покажи-ка нам, Володя, свои трофеи.

- Это комбат Жуков прихватил, я и сам как следует не посмотрел. У меня в третьем батальоне свободные экипажи, я их туда и передал. Разрешите эти трофеи использовать в обороне.

- Посмотрим, - засмеялся Михаил Ефимович. - Может быть, и в наступлении.

Слово "наступление" будто подстегнуло Горелова. Лицо приняло официальный вид, он вытянулся, насколько позволяли контузия и рана.

- Разрешите обратиться, товарищ командарм? Катуков кивнул.

- Отправьте меня в рейд, дайте любую задачу. Все сделаю! Мучит меня "буксир",- очень непосредственно закончил Горелов.- Отстала бригада на Висле...

- Насчет рейда - не думаю, а вот задачу будем ставить новую.

Поняв, что большего сейчас от Катукова не добьешься, Горелов перевел разговор на захват "чудо"-танков.

- Вы моего командира батальона Володю Жукова знаете? Удал, расчетлив и бесстрашен. Самолюбивый: отругаешь, так почти больной ходит, а похвалишь - все ему кажется, что ошибка. Я его всегда вперед посылаю. Решили ночью захватить вот этот пункт,- Горелов показал карандашом еле заметную зеленую точку на лесном пятнышке двухверстки. - Вызываю его, даю задание. Молчит. "Чего молчишь?" - "Дайте мне двадцать минут, карту изучить".- "Иди, думай, двадцать минут - не сутки". Является со своей картой и просит: "Разрешите мне внести коррективы в выполнение задачи? Вот здесь, севернее, пройду лесной дорогой, а проселком спущусь на юг. С этой высотки вторая группа ударит. Дадут зеленые ракеты и пару пушечных выстрелов - и атакуем с обеих сторон. А на окраинах с востока и запада по танку поставлю - никто не уйдет". Сопит, волосы на лбу рассыпались, волнуется. Я не сдержался. "Умница ты", - говорю. Пошел он лесом ночью и наткнулся на шестнадцать танков. Не растерялся - на газу и к ним. Экипажи их в избе спали. Только три немецких экипажа успели вскочить в люки. Темь была, но разглядел Жуков, что машины крупные, неизвестные. Скомандовал: "Бей по гусеницам!" Наверняка хотел взять. Пока немцы развертывались - ходовую часть их танкам порвали. Тринадцать штук совсем целенькими, тепленькими достались! Я допрашивал пленных. Говорят - это "королевский тигр". Впервые из них сформировали два батальона особого назначения. Эта рота была отправлена первой, сегодня подходят остальные.