Впереди разведка шла

— Давай скорей к станции!— торопил водителя. Бронетранспортеры, наконец, прорвались к железно дорожному полотну, ведущему к вокзалу.

— Успели,— облегченно вздохнул Ситников.

Откуда-то с верхотуры начал шпарить пулемет. Цок-цок — защелкали пули по броне.

Вот и станция. Пыхтит паровоз, чувствуется, ждет «зеленую улицу».

— По вагонам с решетками не стрелять! — приказываю экипажам.

Алешин, поплевав на ладони, утопил пальцы в гашетки. Крупнокалиберный пулемет заклокотал, брызнул свинцовыми каплями. В унисон ему сверкнуло от других машин, раскаленные струи бронебойных и зажигательных пуль располосовали лоснящееся цилиндрическое тело паровика.

Паровоз тронулся с места, прополз несколько метров и вдруг засвистел, задохнулся клубами пара и остановился. По-видимому, продырявили котел.

Разорвало и несколько цистерн с горючим. Они оказались очень кстати, эти цистерны. Их будто прицепили специально для растопки.

Бронетранспортеры еще ближе подошли к голове эшелона. В просветах металась охрана, разведчики колошматили ее короткими очередями, отсекали от состава.

Теперь к вагонам с решетками! Миновали платформы с какими-то ящиками, заводским оборудованием, углем, круто развернулись у вагонов, исчерканных мелом: цифры, надписи...

Разведчики перевалили через борта броневиков, стали прикладами автоматов сбивать замки. Рванули скользящие двери.

В вагоне битком набито наших людей — в основном молодые женщины, подростки. Какой-то миг они стояли в нерешительности, затем, поддерживаемые разведчиками, стали прыгать вниз.

— Наши!

— Родимые!..

Возгласы, крики, плач.

— Бегите от станции! — крикнул я сбившимся в тугой клубок людям.— Прячьтесь...

— Обниматься будем потом,— сказал какой-то молодайке Ситников. Она, как слепая, тянула руки к Семену, вздрагивала от рыданий.

Возле вагонов стало пусто, и я решил: надо скорее уносить ноги. Чем черт не шутит! Мы ведь в самом центре города, запросто можно угодить под огонь и гитлеровцев, и своих.

Попытался выйти на связь, но в эфире стоял невообразимый хаос от помех.

Предчувствие не подвело: на пристанционной площади разорвалось три тяжелых снаряда. Со звоном посыпались оконные стекла...

С запада к городским окраинам звеньями прошли немецкие пикировщики.

Гитлеровцы, которые засели вокруг железнодорожного узла, видимо, нащупали место нашей остановки, открыли огонь из минометов. Попав в своеобразную «вилку», решили пробиваться к своим с тыла. Рискованно, но иного выхода нет.

Крадучись, двинулись по лабиринту узких улочек, которым, казалось, нет конца.

А грохот боя приближался с каждой минутой, над крышами домов и верхушками деревьев повисло плотное пыльное одеяло, прошитое огненными стежками.

На повороте нос к носу столкнулись с танком — не разберешься в такой кутерьме, свой или чужой, сдали назад, приготовили гранаты.

Танк чуть развернулся, его ствол угрожающе стал вынюхивать цель. Сейчас саданет — и от нашей «коляски» только тырса полетит. Словно невидимая пружина выбросила из бронетранспортера разведчиков. Залегли.

— Так это же «тридцатьчетверки»,— поднялся на колени Алешин, пятерней размазал пот и грязь на лице.

Пригибаясь, я подбежал к машине, поднял руку. Звякнула крышка люка, показалась голова в шлеме.

— Ну и страху ты нагнал на моих ребят,— пожал заскорузлую руку сержанту.

— А вы на меня. Тут из-за каждого угла могут рога воткнуть.

— Старшего лейтенанта Иванова не видел?

Начштаба пошел левее. Там засекли семь «тигров» и две самоходки. А перед этим он искорежил орудие и разметал прислугу. Второй расчет так и не успел развернуть орудие. Старший лейтенант подмял его гусеницами, придавил заодно и замешкавшихся артиллеристов...

Я рассказал командиру экипажа, как лучше пройти в глубь города. Решили пробиваться вместе...

Одновременно с нашим наступлением на Волноваху на левом фланге активно действовали морские десантники лейтенанта Константина Ольшанского. Имея задачу оседлать дорогу Мангуш — Мариуполь, они в тылу противника резали коммуникации связи, уничтожали встречные автомашины, мотоциклистов, громили обозы... Немецкое командование, обеспокоенное действиями десантников, решило во что бы то ни стало покончить с ними. Восточнее села Мангуш батальон гитлеровцев обошел с двух сторон отряд Ольшанского, начал окружать его. Командир принял решение занять круговую оборону на холме, обозначенном на карте как высота 68,2.

Больше часа немцы атаковали с трех сторон высоту, волнами накатывались на позиции моряков, но каждый раз плотный огонь заставлял их пятиться на исходные рубежи. Противник наваливался снова и снова, но прорваться сквозь завесу огня так и не смог. Десятки трупов усеяли лощину.

Когда стало смеркаться, к месту боя подошла еще одна колонна машин с автоматчиками. Очевидно, немцы, получив подкрепление, решили продержать высоту в кольце до утра, чтобы потом со свежими силами покончить с десантом. Ольшанский принял решение: прорваться со стороны северного склона, где цепь противника была более редкой. Потом, разделившись на группы, пробиваться к Мариуполю.