Впервые о главном секрете благополучия (Том 2)

Давайте попробуем претворить идею в жизнь. Ведь не ради болтовни мы истину ищем, а для руководства ею в жизни. Для начала, в качестве эксперимента, давайте добьемся, чтобы такие люди были бы, к примеру, в вашем районном отделении милиции. Ведь кому как не им приходится регулярно, ежедневно сталкиваться со злом. Если Вы убеждены в своей правоте, то, возможно, Вам удастся убедить милиционеров. Ну, хотя бы, начальника отделения милиции убедите. А он своим подчиненным прикажет.

Полагаю, будет примерно следующее:

Преступник получает повестку в милицию. Он приходит в указанный кабинет. Там, кроме следователя, двое свидетелей и милиционеры. Здороваются. Следователь говорит преступнику:

— Дорогой, мы прекрасно знаем, что именно ты жестоко избил и покалечил гражданина такого-то, потому что есть свидетели и неопровержимые улики. Отпираться будем?

— Да нет, все что сказали, верно.

— Надеюсь, мы не обидели тебя своим обвинением?

— Ничего, Вы делаете свою работу, все нормально.

— У тебя кисти рук в царапинах и ссадинах. Бедняжка, видать, во время драки рукам твоим несладко пришлось. Вот тебе отличная мазь. Ранки очень быстро заживляет. Может, чаю попьем, поговорим? Конечно, если ты не возражаешь.

— Давайте.

Милиционеры быстро греют чай, приносят бутерброды и пирожные. Все усаживаются за стол и мирно беседуют. Следователь говорит:

— Ты совершил злодеяние, но мы все равно любим тебя. В нас не исчезло стремление отдать тепло души тебе, несчастному, ибо ты вряд ли знал, что творил.

— Обижаешь, гражданин начальник! Я же не дурачок, не маразматик какой-нибудь? Что значит «не знал»? Все знал, все помню. Шел по улице, скучал. Решил размяться. Первого встречного прохожего вырубил парой ударов. Потом пинал его куда попало — по почкам, по печени, по голове, прыгал на нем, руки выворачивал, потом ломал. Не знаю, что на меня нашло. В общем, увлекся слегка. Его головой об асфальт колотил, чуть мозги ему не вытряхнул. — Он весело рассмеялся. Заметив, что компания не поддержала смех, продолжил. — Потом я устал, успокоился. Закурил, значит, пнул напоследок и дальше пошел. А он почему-то остался лежать. Наверное, тоже устал. Как видите, все помню и понимаю. — Он с торжествующей улыбкой оглядел слушателей. — А вы говорите «не знал». Так что в маразматики меня пока что рано записывать.

Следователь растерянно помолчал, потом нашелся:

— Я ведь не в прямом смысле, не на уровне физического тела, а на уровне души. В возвышенном, так сказать, духовном смысле.

— Ну… я в этих ваших философиях не рублю. Ладно, будь по-вашему. Если так хотите, считайте, что не знал.

— Вот-вот! Не знал, что творил! — Обрадовался следователь. Милиционеры тоже радостно оживились. — Конечно, арестовывать не будем, дело закроем. Правда, тот, кого ты избил, в реанимации, в тяжелом состоянии. Ну что поделаешь, жизнь такая. Кому сейчас легко? Представляешь, до чего он духовно неразвит и невежествен! Похоже, и Библии в руках не держал! Мы ему о высоком, о всепрощении, неосуждении и непротивлении, о душе, о любви. А он языком еле ворочает, а все о своем талдычит: о покалеченном теле, об отбитых печени и почках, о сломанных ребрах, о вывернутых и переломанных руках, о вытекшем глазе и черепно-мозговой травме, о невозможности оплатить медицинские услуги и операции, о потерянных из-за инвалидности карьере и любимой работе, о жене и детях, которые теперь заодно с ним обречены на унизительную нищету. Печально, конечно.

Но, с другой стороны, противно от такого прагматизма, такой приземленности! Никакого полета души, никаких возвышенных, не привязанных к земному, духовных исканий! Несколько часов объясняли ему, что отвечающие злом на зло, лишь увеличивают зло, и что растворять зло может только любовь. И ведь упирался, верить отказывался! Бубнил, что жизнь совсем другое показывает. Едва живой лежит под капельницей, весь в бинтах и гипсе. И все равно ведь упирается! Тупой, ну, прямо, как баран какой-то!

Но нам не впервой. Убедили мы его! Забрал свое заявление. Так что все нормально, не беспокойся. Не зря ведь кое-какую, очень верную философскую концепцию всем отделом изучаем. Разве можно против убедительности ее красоты устоять? Зачем тебе в тюрьме страдать? Там неуютно и свободы нет. Страдания — зло, даже если это страдания преступника. Разве можно злом на зло отвечать? Так никогда зло не закончится. Уж хотя бы мы не будем потворствовать приумножению зла! Как сказал наш любимый философ, «Растворять зло может только любовь»! Мы любим тебя и верим, что ты не от хорошей жизни пошел на преступление.

Ты видишь, как мы для тебя стараемся? Ведь и на праздники тебя в свою компанию то и дело приглашаем. Что мы могли бы еще для тебя сделать, чтобы ты совершенно не сомневался, что мы искренно и глубоко любим тебя как родного брата и лучшего друга?

— Да чего там! Я давно уже не сомневаюсь в вашей любви ко мне. Никогда и никто так прекрасно ко мне не относился. Я вам очень благодарен.