Врач

– Хорошо, понял, но шутка несмешная. Сейчас вообще не до шуток. В общем, я вас жду. Клавдия, Игорь, доброго вам дня.

Клавдия в непонимании вертела головой по сторонам, покраснела, будто опозорилась у доски в школе. Может, от того, что пришлось сразу выпить много горячего чая, а может и потому, что стало стыдно за этот фуршет. Игорь же взял конфету обратно в руки, положил аккуратно на вытянутый язык и продолжил как ни в чем не бывало доедать карамель. Дожевав, это была ириска, сказал громко и в нос:

– А можно я еще возьму?

– Да, бери, конечно, бери все.

Предвидя что-то страшное, никогда таким не был вечно позитивный оптимист главврач, Филипп Аркадьевич попрощался с Клавдией, проводив ее и Игоря, набившего полные карманы конфетами, до дверей. В спину он им уходящим крикнул, чтобы не затягивали с гайморитом.

Вдруг, анализируя все возможные варианты, где-то в прострации он почувствовал, как рассыпается на миллиарды частиц его стул, кабинет, шкаф, рукомойник, раковина и он сам. Глаза закрыты, слышны голоса из темноты, неразборчивые слова, фразы, будто люди переговариваются в воде. Придя в себя, скинув омут темных мыслей и освободив разум, он произнес, уставившись в журнал для записей: «Только не это, ну вот только не сейчас».

Идя в кабинет Никифоровича, он уже понимал, что за разговор его ждет, ждет весь коллектив. Глупо отрицать, что, мол, никто не догадывался. Ясно было всем: вскоре придет время, когда глава администрации поселка придет и скажет то, чего все так боялись, чего все так не хотели. Под «всеми» я имею в виду всех жителей поселка, а также близлежащих деревень на 3-4 семьи, которые были привязаны в этой больнице.

Лампочка в коридоре перед дверью главврача ритмично то включалась, то выключалась, будто была подключена как аппарат ЭКГ к сердцу умирающего старика. Чем ближе Филипп Аркадьевич подходил к двери в ординаторскую, тем громче были слышны разговоры. Он уверенно подошел к двери, обитой малиновой кожей, постучал и вошел. Торт из гула и шепота будто бы ожидал вишенку для полной завершенности и насыщенности вкуса.

Никто не улыбался, как это обычно было в День медицинского работника. Других поводов собираться не было. Забот по дому у всех хватало, поэтому в другие дни после работы все сразу шли домой.

За столом сидели все: хирург (главный врач), терапевт, окулист, три медсестры. Не хватало только Филиппа Аркадьевича и его помощницы. Понимая висящий в пространстве вопрос, Филипп опередил коллег:

– Она взяла больничный.

– Ясно все, опять у нее муж у брата загулял в городе и ночевать остался, а она уже и повод лишний нашла, чтобы не работать. Ну что уж, недолго ей осталось, – ответил сидящий рядом с главным врачом окулист. Точнее, окулистка. Женщина шестидесяти лет. С очками как у совы из мультфильма «Винни-Пух». Сильная, мощная во всех смыслах женщина.

Чтобы ввести в курс дела Филиппа, Святослав Никифорович, восседающий, как Иисус на картине «Тайная вечеря», посредине стола, попросил всех замолчать, подняв одну руку вверх. Указательный палец другой руки он приложил к губам, чуть сгорбился и прошипел, после чего начал:

– Филя, мы ее теряем.

– Кого, – якобы не догадываясь (не желая принимать), сказал Филипп.

– Больницу…

Все собравшиеся на незапланированное чаепитие потупили взгляд под звуки закипающего чайника. Он шумел так громко и вызывающе, что только усугублял ситуацию, которая и без того была жесткой. Филипп после непродолжительной паузы спросил, присев на стул, который взял с собой:

– А где?

– Сказал, что пока ты не пришел, сходит в туалет. Уже пятнадцать минут там сидит, – сквозь зубы, очевидно злясь, сказал терапевт Евгений Михайлович. Мужчина лет 45, приехавший сюда поднимать деревню, да так и не поднял, но зато неплохо вместе с ней опускается.

– Ясно. Ждем.

Следующие пять минут уже все сидели в молчании, все что можно было прошептать, прошептано не один раз. Вдруг дверь без стука резко отворилась, зашел тот, кого все так ждали. Валерий Олегович – местный и неизменный на протяжении многих лет глава администрации. Не меняется он потому, что многим просто нет дела до того, что там сидит в администрации, так как считали, что она мало что решает вообще. Зачем заниматься этим, если ты ничего не можешь изменить и сделать. Так считают многие, кто знает, может и зря. Валерий Олегович же выглядит весьма состоятельно: мужчина пятидесяти трех лет, плотного телосложения с выпадающим из штанов животом, часть которого остается в трусах, что видно даже через брюки. Неизменным его атрибутом всегда являлись значок в виде флага Российской Федерации, зеленый, не в тон черным брюкам, пиджак, который был в плечах в обтяжку, и вместо галстука черная бабочка, которая в любое время дня и ночи опыляла этот яркий полный во всех смыслах нектара цветочек.