Врач без комплексов

С одной стороны, он наркоман, размышляла Женя, сидя вечером в кабинете, а они врачи, связь вполне может быть. Они запросто могли снабжать его наркотиками. А что, если просто смотаться к девушке Вере и спросить ее, был ли Воробьев знаком с Погодиным или Синельниковым или не был? Только лучше бы захватить с собой фото обоих типов, вдруг у девушки беда с памятью, и картинка поможет ей восстановить недавнее прошлое. Женя не очень хорошо понимала, чего ожидать от закоренелой наркоши, потому как с детства была до ужаса напугана рассказами про наркоманов. Женин папа, озабоченный распространением этой отравы в детской среде, еще в начальной школе в целях профилактики показал дочурке подборку фото и видео в Интернете, живописавшую жизнь и смерть наркозависимых граждан, преимущественно юных. Увиденное Женю потрясло. Обладая артистической натурой и богатой фантазией, она несколько ночей не могла уснуть, такие ей мерещились ужасы. Покрытые струпьями и язвами ноги, изможденные костлявые тела, облезающая, словно змеиная, кожа, пустые, черные, бессмысленные глаза, ломка, и все это она испытывала на себе, словно ее сознание раздвоилось. Одна она лежала в чистой, теплой постели, а вторая валялась в грязном, темном подвале, подыхая в муках. С тех пор Женя как от чумы шарахалась от всего сколько-нибудь близкого к наркотическим веществам и от людей, страдающих данной зависимостью. С возрастом ее ужас поумерился, просто осталось в психике «табу» на веки вечные, но все же ее знания о наркоманах были весьма поверхностны и ограниченны.

Женя звонила долго. Она даже подумала, что Вера ушла куда-то и придется теперь ее ждать, но тут дверь бесшумно распахнулась, и на пороге появилась хозяйка.

Журналистке показалось, что с момента их последней встречи Вера находилась в анабиозе, потому как и выцветший халат был тот же, что в прошлый Женин визит, и жидкие блеклые пряди так же свисали вдоль лица, и потухший взгляд, и обломанные грязные ногти, абсолютно все в облике Веры осталось неизменным.

— Здравствуйте, Вера, вы меня помните? — как можно четче спросила Женя. — Я приходила к вам по поводу Сергея Воробьева.

— Его нет, — вяло ответила Вера, то ли забыв добавить, что он умер, то ли забыв о самом факте его смерти, и собралась закрыть дверь.

— Я знаю. Скажите, — заторопилась Женя, — он был знаком с Дмитрием Синельниковым или Алексеем Погодиным? — Она вытащила из сумки распечатанные на принтере фото обоих врачей. — Или, может, вы их знали? — И достав из кармана приготовленную тысячу, помахала ею перед Вериным носом.

Тысячу Вера разглядела, и даже взгляд ее обрел если не живость, то хоть некоторое подобие интереса. Она протянула худую, костлявую руку, взяв у Жени фото, поднесла их к глазам. После тщательного изучения она все же отрицательно покачала головой и сказала, жадно глядя на деньги:

— Я их не знаю и имен никогда не слышала. Может, Серега и знал, а я нет.

— Жаль. А с кем, кроме ваших, ну… — чуть замялась Женя, — не наркоманов общался Сергей? Были у него нормальные знакомые?

— Не-ет. Откуда? — покачала головой Вера, продолжая завороженно смотреть на деньги.

— А покровитель из ментовки? — попыталась как-то простимулировать ее мыслительный процесс журналистка.

— Нашли знакомого! — как-то встрепенувшись, проговорила Вера. — Сережка его ненавидел, но деться никуда не мог. Говорил, тот его за горло держит. — Потом она всхлипнула. — Погубили Серегу, погубили! Не от дозы он умер, я чувствую.

Дальнейшая ее речь связность утратила и смысл тоже, вопросов Жениных Вера больше не слушала, а только плакалась на свою жизнь и тянула руки к деньгам.

Поняв, что толку от девушки больше не будет, Женя сунула ей в руки деньги и поспешила покинуть подъезд. Встреча с Верой оставила в ее душе чувство брезгливой жалости.

«Боже мой, спаси и сохрани!» — перекрестилась она, выходя из подъезда.

В каком направлении двигаться дальше, Женя не знала. Может, Суровцеву позвонить? Теперь у нее достаточно фактов, чтобы вынудить майора к сотрудничеству.

— Ну, что ты за человек, Потапова? — тяжело вздохнул майор. — Что тебе спокойно не живется? Такое дело простое в драму превратила, да еще и французов приплела. — Суровцев покачал неряшливой, давно не стриженной головой, потом взрыхлил пятерней и без того неопрятную шевелюру и, взглянув исподлобья на гостью, спросил: — А ты подумала о том, что начнется, когда вся правда выплывет наружу, да еще и по телевизору? Ты подумала, что будет с парами, усыновившими детей и, между прочим, заплатившими за это большие деньги?

— Ну, Грачевы эту историю легко переживут! — фыркнула презрительно Женя, закидывая ногу на ногу.