Врач без комплексов

— И что, он лично видел, как Воробьев убивал Матвееву и приговаривал, что ее ему заказали? — насмешливо спросил жених, явно ее поддразнивая. Но Женька все равно купилась и горячо возразила:

— Нет. Зато он признался, что с Воробьевым был едва знаком, в тот день его не видел и денег ему должен не был. Значит, Воробьеву не было никакого смысла тащиться к нему через весь город. А самое главное, — и тут она сделала эффектную паузу, — он признался мне, что его заставили обеспечить Воробьеву алиби. На него попросту надавили. Думаю, ты догадываешься, кто именно?

— Даже если нет, ты мне потом поможешь, — наклоняясь к ней с коротким поцелуем, проговорил Володя. — Потому как мы уже приехали, и в ближайшие двадцать четыре часа я не желаю ничего слушать про твоих наркоманов.

Девушка повернула голову и увидела перед собой знакомый коттедж, засыпанный сосновой хвоей.

Женя лежала в блаженном сладостном упоении, положив голову Володе на плечо, и бездумно рассматривала узоры на деревянных балках потолка. Изгибы, круги и дуги, история дерева, его жизнь, запечатленная в срезе ствола, ставшая украшением комнаты. В коттедже было тихо, с улицы долетал лишь приглушенный рамами щебет птиц. Был будний день, курортный сезон давно закончился, и они с Володей были единственными постояльцами базы отдыха.

Тихонько, убаюкивающе шумел ветер в макушках сосен, где-то высоко, над черепичной крышей коттеджа раскачивались их мохнатые лапы. Женька томно потянулась и, повернувшись к Володе, положила ему руку на горячую, золотистую от еще не сошедшего летнего загара грудь и тихонько поцеловала. Володя наклонил голову и нежно, легонько, едва ощутимо поцеловал ее в макушку.

— Вот справим свадьбу… — проговорил он мечтательно, — а ты какую хочешь, пышную или скромную? — спросил неожиданно жених, крепче обнимая ее плечо и прижимая к себе.

Женька почувствовала, как у нее от волнения и неожиданного ликующего счастья перехватило дыхание. Замужество, свой дом, потом дети, жизнь, как у всех, статус замужней, реализовавшейся женщины, мужчина, который тебя любит и заботится о тебе. Слово «свадьба» было синонимом всех ее тайных надежд и желаний, того, чего ей так мучительно и страстно хотелось. Девушка лежала, замерев, боясь даже моргнуть, чтобы не спугнуть такой важный, долгожданный момент, не сбить Володю с судьбоносной темы.

— В любом случае платье надо купить пышное, — продолжал он как ни в чем не бывало. — Ты такая хрупкая, что в пышном платье будешь похожа на бутон белой розы или на эльфа, — проговорил он мечтательно.

Женька, забыв о недавней счастливой робости, резко поднялась на локте и с насмешливым удивлением взглянула на Володю, настолько эти романтические отвлеченные мысли были ему до сих пор не свойственны.

— Тебе что, пышные платья не нравятся? — по-своему понял ее реакцию адвокат.

— Нравятся. Просто странно, что тебя такие вещи заботят. А тебе хочется, чтобы я была в пышном? — снова ложась, спросила она. Только теперь она устроилась так, чтобы видеть его лицо.

— Да, в пышном и в белом. И еще лимузин, и все остальное, что полагается. А потом мы рванем с тобой в Париж. На пятизвездочный отель денег у меня не хватит, но что-нибудь симпатичное, без тараканов, в центре города мы подыщем. Представляешь, будем гулять по Монмартру, пить по утрам кофе с круассанами в уличных кафе, гулять по Елисейским Полям… Хотя в ноябре там будет холодно, — нахмурился Володя. — Может, лучше на море? После Мурманска я могу пригласить тебя куда захочешь, хоть на Бали, хоть в Доминикану. Ты куда хочешь?

— Не знаю, — мечтательно промурлыкала Женька, уже представляя себе с упоением и пляж, и Монмартр, и дальнейшую свою замужнюю жизнь, и даже пышное белоснежное платье. — Я куда угодно хочу.

— Значит, вместе еще подумаем, — согласно кивнул Володя. — Хотя я, наверное, за море. Представь себе беленький мягкий песочек, пальмы, прибой. Можно дайвингом заняться. А теплой тропической ночью, — делая голос ниже и приглушеннее, зашептал ей жених в самое ухо, щекоча и обжигая дыханием, — мы будем купаться при луне, обнаженные, а потом, лежа на песке…

Женя его почти не слушала, а только чувствовала сильные, крепкие руки, которые гладили ее спину, грудь, ощущала его губы, вдыхала аромат его тела, сильный, густой, полный энергии и свежести, и потому не сразу заметила, что тон его голоса немножко изменился, и Володя уже несколько раз повторил какую-то фразу и настойчиво требует ответа, водя по ее щеке губами.

— Гм, — пробормотала Женька, не открывая глаз и не выходя из состояния томной неги. — Конечно.

— Умница моя, — шептал Володя, оживляясь, — он хороший мужик, а передача и так получится.

— Кто хороший мужик? — растерянно переспросила девушка, неохотно разлепляя глаза и ощущая где-то в глубине безотчетную пугливую тревогу. — О чем ты?

Володя взглянул на нее растерянно, видимо, понял, что она его совершенно не слушала, и, снова опустив лицо, проговорил мягким, убаюкивающим голосом, лаская ее плечо щекой и покрывая его легкими поцелуями.