Врач «скорой»

До госпиталя Бурденко я добрался быстро: что тут ехать по почти пустым улицам? Многие уже начали вовсю провожать старый год, им не до езды. В отделение зашел как к себе, привычно отдал шоколадку на посту, подошел и постучал в дверь палаты. Женщины всё-таки, мало ли кто там именно сейчас штаны подтянуть решил или ночнушку переодеть.

Состав немного поменялся – та пациентка, которая постоянно притворялась, что рядом никого нет, куда-то делась, а ее место заняла молодая, лет тридцати с хвостиком, грузная дама, смотрящая на мир слегка исподлобья. Томилина уже истерики не устраивала и тень отца Гамлета не изображала. Выздоравливала потихонечку. Порозовела, даже слегка округлилась.

– Дорогие женщины, с наступающим вас, – поприветствовал я всех и прошел к Лене, присев на край ее кровати.

– Подарок принес? – спросила она, глядя на сверток.

– Да, вспомнил, что тебе книга нравилась, решил, что у тебя ей будет лучше.

– Спасибо, – чуть суховато ответила «экс», разворачивая упаковку. Может, вспомнила чего, не знаю, спрашивать не стал. – Мне тут, кстати, на днях еще книгу подарили. Тоже стихи, – она полезла в тумбочку и достала увесистый том Цветаевой из той же «Библиотеки поэта». – Одно очень понравилось, – и она начала листать страницы в поисках нужной.

– Погоди, дай угадаю, – остановил я ее. – Сколько там страниц?

– Восемьсот одиннадцать, – сказала Лена, посмотрев на выходные данные.

– Примерно шестьсот стихотворений, ну, плюс-минус. Случайность исключена. Вот это, – я секунду подумал, вспоминая начало, и продекламировал слегка ускоренно: – Как живется вам с другою – проще ведь? / Удар весла. Линией береговою скоро ль память отошла обо мне, / плавучем острове по небу, не по водам. / Души, души, быть вам сестрами… Оно? Извини, наизусть весь текст не помню.

– Как? – только и смогла произнести Томилина, уронив открытый на «Попытке ревности» томик.

– Я тебя слишком хорошо знаю. Кстати, ты в курсе, что примерно через полгода после этих стихов Марина Ивановна помогала невесте Родзевича, адресата послания, выбирать свадебное платье? Вот так судьба иногда складывается. Симпатичный мужик был, между прочим.

– Так ты женишься? – вдруг спросила Лена, прикусив нижнюю губу.

Вот только не надо слез!

– Да, но не скоро, – не стал я скрывать правду.

– Я, Панов, твоей невесте с платьем помогать не собираюсь! – Томилина все-таки заплакала. – И иди отсюда… куда хочешь…

– Ну и ладно, – согласился я, встал, дошел до выхода, сказал: – Еще раз с наступающим вас, – и закрыл дверь.

Последнее, что я услышал, была реплика той самой новенькой: «Вот козел!»

* * *

На обратном пути я вспоминал стихи Ахматовой. Ну, те, про «Я была тогда с моим народом, там, где мой народ, к несчастью, был…»

Уже сейчас я мог соскочить с этого поезда. На Западе достаточно денег для того, чтобы неплохо обустроиться, завести свою лабораторию. Хотя бы на базе «Ферринга». Анечке организовать стажировку в каком-нибудь швейцарском вузе. Да хоть в Сорбонне. Даже «выбирать свободу» не придется – все легально, по взаимной договоренности с советскими властями. А если механизм еще смазать на уровне куратора – уже к следующему Новому году мы будем гулять вдоль Женевского озера и кормить местных уток. А все ужасы девяностых наблюдать по телевизору, ахая новостным программам.

Правда, хреновое дело – эмиграция. Везде всё не так, даже если язык выучить в совершенстве. Жизнь, она ведь не в супермаркете, а с людьми. И ты привыкаешь, что можно зайти к знакомым просто так, и одолжить у товарища мелочовку до зарплаты, а когда заболел – то на больничный, а жена после родов – в декрет. Ну, ко всем этим мелочам, которые каждый день. А там – не так. У них тоже свои мелочи, но другие. Вот это и бесит в итоге. Но привыкнуть можно. Хоть и не хочется.

Я прислушался к себе. Нет, не смогу так. Все равно сорвусь, примчусь спасать сначала родственников, потом друзей… И душа будет болеть. Значит, надо сделать так, чтобы она не болела. Как? Каком кверху! «Делай что должно, и будь что будет». Уж не помню, кто это сказал, не то Сенека, не то Марк Аврелий, но слова правильные.

Приспичит – так и через пять лет поехать можно, и через семь. Деньги будут, а кураторов станет существенно меньше.

И вообще – думать надо о насущном. Что там со свадьбой товарища, к примеру? Достойно ли пойти туда в слегка поношенных туфлях, или надо напрячься на покупку новых? Как выбрать галстук, чтобы и скромный, но стильный? Подойдет ли крой рубашки к платью моей невесты, которое я еще и не видел ни разу? Что-то меня понесло. Новый год сегодня, а у нас еще котлеты не жарены и картошка сырая.

* * *

Конечно же дамы приехали, отругали нас за безделье и быстро всё приготовили. Мы с Давидом с позором были изгнаны из кухни. А нам так хотелось, чтобы как в песне – дни и ночи у мартеновских печей. Но были вынуждены смотреть предновогоднюю фигню по телеку. Трагедь, не иначе!