Врачи: Восхитительные и трагичные истории о том, как низменные страсти, меркантильные помыслы и абсурдные решения великих светил медицины помогли выж

Если ожидание Господа было их миссией, то движущей силой, вдохновляющей квакеров на ее исполнение, был так называемый «Внутренний свет», «частица Бога в каждом». Эта божественная сущность внутри заставляет «друга» подняться, чтобы произнести речь на богослужении, и эта божественная сущность внутри заставляет его выполнять работу во имя Бога на земле. Ни один человек ничем не лучше любого другого, и ни один мужчина ничем не лучше любой женщины. Нет иерархии, нет обряда. Для «друзей» не существует гордости и роскоши, а есть только необходимость приумножать доброту. Работа Бога на земле должна быть сделана: мир не был создан, чтобы быть забытым, он был создан, чтобы в нем жить. Собственность и мирская власть не должны быть отринуты, потому что они являются средством служения. Во времена Листера «друзей» узнавали по простой квакерской одежде серого, почти черного цвета, искреннему смирению и филантропии, они с одинаковой кротостью жертвовали деньги и дарили любовь.

Чтобы что-то дать, сначала нужно это иметь. Квакеры девятнадцатого века были трудолюбивыми работниками и умелыми инвесторами, вследствие чего многие члены общества были богаты, как и предки Джозефа Листера. Его отец Джозеф Джексон Листер торговал вином; его бизнес процветал настолько, что он смог купить прекрасный дом королевы Анны в Аптоне, который тогда был деревней, расположенной к востоку от центра Лондона. Несмотря на простой уклад жизни его обитателей, окруженный садами и полями Аптон-хаус был настоящим дворцом. Именно здесь в апреле 1827 года родился Джозеф Листер, четвертый ребенок в семье и второй сын.

В те дни членство в «Обществе друзей» оказывало влияние на каждый аспект жизни его адептов. Так как квакеры не принимали присягу и не подписывали «Тридцать девять статей» англиканской епископальной веры, крупнейшие университеты были закрыты для них, как и многие из лучших средних школ. Они не могли танцевать, охотиться и слушать музыку в своих домах. Они не интересовались спортом и развлечениями. Их мирские заботы ограничивались бизнесом, образованием и размышлениями. Неудивительно, учитывая непосредственность и честность их мировоззрения, что ум квакера часто обращался к науке. Ученые-квакеры, получившие знания самостоятельно в часы, украденные у бизнеса, в ту эпоху просвещенных дилетантов внесли значительный практический вклад в копилку научных открытий. По словам Рикмана Годли, племянника Листера, «даже в самых заурядных обстоятельствах было обычным делом обнаружить в служащем за прилавком интеллектуала, достигшего серьезных научных высот».

Среди самых выдающихся интеллектуалов, достигших серьезных научных высот, был Листер-старший – Джозеф Джексон. Несмотря на то что он оставил школу в возрасте четырнадцати лет, чтобы работать на фирме отца, импортирующего вина, он сам изучил математику и оптику, чтобы квалифицированно заниматься микроскопическими исследованиями. Одним из его ближайших друзей был работавший в больнице Гая застенчивый молодой врач Томас Ходжкин, прославившийся после смерти тем, что описал болезнь, которая была названа его именем. «Друзья» проводили микроскопические исследования характеристик крови и в результате опубликовали данные своих наблюдений, доказывающие, что красные корпускулы имеют форму двояковогнутого диска. Кроме этого, они продемонстрировали, что при определенных обстоятельствах эти дискообразные структуры имеют тенденцию выстраиваться друг над другом, как стопки монет, образуя так называемые «монетные столбики из эритроцитов».

Открытие истинной формы красных телец и их склонности к образованию столбиков было важным достижением, но позже Джозеф Джексон Листер нашел ответ еще на один вопрос, имевший еще большее значение для науки, на этот раз в оптике. Он обнаружил явление, называемое физиками-оптиками законом апланатических точек, позволившее ему разработать комбинацию линз, с помощью которой он преодолел техническую проблему, неразрешимую микроскопистами в течение ста пятидесяти лет и известную как хроматическая аберрация. За это открытие он был избран членом Королевского общества.