Врачи: Восхитительные и трагичные истории о том, как низменные страсти, меркантильные помыслы и абсурдные решения великих светил медицины помогли выж

Гайрднер имел в виду методологию Морганьи, которая в долгосрочной перспективе приобрела большее значение, чем наблюдения, которым она положила начало. Речь идет о научном методе: наблюдение, гипотеза, эксперимент, регистрация данных и осторожное умозаключение, основанное на результатах повторяющихся, воспроизводимых экспериментов. В своей работе ученый опирался на четыре конкретных источника: клинический, патологический, экспериментальный и книжный. Каждое из семисот его дел содержит подробную историю болезни и отчет о патологии, обнаруженной при вскрытии. В некоторых указано, что проводились соответствующие эксперименты, а также описан поиск материалов, имеющих отношение к предмету исследования в существующей литературе. Это модель формы преподавания, которую медики в будущем будут называть конференцией по клинической патологии, или ККП (CPC). Каждую неделю по всему миру в больницах, где проводится обучение и на страницах медицинского журнала Новой Англии (New England Journal of Medicine) проводится ККП, в ходе которой врач пытается поставить диагноз по клинической истории болезни, после чего его заключение подтверждается или опровергается отчетом патологоанатома о вскрытии, операции или биопсии. Спустя два с половиной века ККП по-прежнему остается одним из наиболее эффективных методов обучения в медицине. Это был один из непреходящих даров Джованни Морганьи своим последователям.

Конечно, Морганьи был не первым, кто связал проявления болезни с нарушениями в конкретных структурах. Даже Гален, чьи работы послужили ярко выраженным сдерживающим фактором развития научной медицины, выдвигал идею о такой корреляции. В своей книге On the Affected Parts («О пораженных органах») древнегреческий врач писал: «Существует очень немного базовых симптомов заболеваний, не указывающих на поражение какого-либо органа. Фактически изменения в функционировании органа непосредственно указывают на его поражение». То, что такие утверждения ученого были забыты, а вошли в анналы и преподавались только его гуморальные теории, является величайшим парадоксом Галена.

Даже если бы на эту анатомическую концепцию болезни, сформулированную Галеном, обратили внимание и запомнили ее, строгий запрет на вскрытие человеческого тела в Греции, а затем и в мусульманских странах, не позволил бы получить дополнительные разъяснения к утраченному тезису Галена. Только спустя тысячу лет после создания его манускриптов начинают появляться случайные описания аутопсии, среди которых встречаются даже такие, которые были сделаны специально с целью определения причины смерти. Для изменения ситуации положительную роль сыграла католическая церковь, дав в тринадцатом веке разрешение на вскрытие трупов, что оказало существенное влияние не только на исследование анатомии, но и на изучение болезней. Например, папа Климент VI не просто разрешил, а фактически обязал врачей проводить вскрытие тел жертв, погибших в результате эпидемии чумы, разразившейся в Сиене в 1348 году.

По мере того как медики все чаще выполняли аутопсию с целью исследований в области анатомии, появлялось все больше описаний разнообразных патологий, но они всегда интерпретировались в контексте теории о четырех гуморах. Андреас Везалий был убежден в необходимости изучения пораженных заболеванием органов и писал о своем намерении опубликовать книгу, посвященную этому предмету. Несмотря на то что он собрал изрядное количество исследований на эту тему, его записи, по-видимому, были утеряны, и публикация так и не появилась на свет.

Во всех трудах Уильяма Гарвея также можно найти ссылки на его исследования в области патологической анатомии, которые он рассматривал как естественное продолжение наблюдения пациентов, лечившихся у него, пока они были живы. Такой подход вполне соответствует современной методологии, которая начала постепенно укореняться среди ведущих врачей великолепного семнадцатого века. В письме французскому врачу Жану Риолану Гарвей писал:

Я собираюсь поторопиться с манускриптом «Медицинская анатомия» или «Применение анатомии в медицине»… поскольку благодаря большому количеству вскрытий тел больных я могу рассказать о том, каким образом меняются внутренние органы при различных заболеваниях в размере, структуре, форме, консистенции и других возможных качествах по сравнению с их естественным состоянием, которое обычно описывается анатомами… Позволю себе заметить, что исследование одного тела умершего от чахотки или какой-либо другой болезни, от которой человек страдал долгие годы, приносит больше пользы, чем аутопсия десяти повешенных.

Обещанное Гарвеем издание постигла та же участь, что и сочинение Везалия – оно так и не было написано.