Враг божий

Мне хотелось убивать еще, однако раненых врагов давно прикончили. Больше вымещать гнев было не на ком. Я подошел к перепуганным дочерям и стиснул их крепко-крепко – так, словно от этого зависела моя жизнь. Потом отнес обеих туда, где Кайнвин по-прежнему прижимала к груди мертвую Диан. Я мягко положил руки Кайнвин на плечи ее живых дочерей, потом отнес маленькое тело Диан к горящему сараю. Мерлин пошел со мной. Он коснулся посохом лба Диан и кивнул мне. Кивок означал, что ее душе пора отправляться по мосту из мечей, но прежде я ее поцеловал, опустил на землю, кинжалом отсек прядь золотистых волос и бережно убрал в сумку на поясе. Покончив с этим, я поднял дочь, последний раз поцеловал и бросил в огонь. Волосы и белое платьице вспыхнули сразу.

– Еще дров! – крикнул моим людям Мерлин. – Еще дров!

Они разобрали ближайшую лачугу и обратили пламя в огненное горнило, испепеляющее тело Диан. Душа моей девочки уже шла по тропе к призрачному телу в Ином мире, теперь ее погребальный костер ревел в ночи, а я с опустошенным сердцем стоял рядом на коленях.

Мерлин меня поднял.

– Надо идти, Дерфель.

– Знаю.

Он обнял меня крепко, как отец.

– Если бы только я мог ее спасти, – тихо проговорил он.

– Ты пытался, – отвечал я, проклиная себя за то, что замешкался в Инис-Видрине.

– Идем, – сказал Мерлин, – нам надо до рассвета проделать большой путь.

Мы собрали то немногое, что могли унести с собой. Я сбросил окровавленные доспехи и взял отделанную золотом кольчугу. Серена несла трех котят в лукошке, Морвенна – веретено и кое-какую одежду, Кайнвин – мешок с едой. Всего нас было восемьдесят человек – копейщики, их семьи, рабы и слуги. Каждый бросил в погребальный костер какое-нибудь приношение: по большей части хлеб. Гвилиддин, слуга Мерлина, кинул в огонь крохотный челнок Диан, чтобы девочка могла кататься на нем по озерам и рекам Иного мира.

Кайнвин, идя рядом с Мерлином и Малейном, друидом своего брата, спросила, что делают дети в Ином мире.

– Играют, – веско и твердо отвечал Мерлин. – Играют под яблонями и ждут вас.

– Ей там будет хорошо, – заверил Малейн. Это был высокий, худой, сутулый молодой человек. В руке он держал старый посох Иорвета. Малейн еще не оправился от страшных событий ночи и с опаской поглядывал на Нимуэ в ее грязном, забрызганном кровью платье. Повязку она потеряла, спутанные волосы висели отвратительными космами.

Кайнвин, узнав про грядущую участь Диан, догнала меня. Я по-прежнему корил себя за то, что остался смотреть бракосочетание Ланселота, но она уже немного успокоилась.

– Значит, так Диан было написано на роду, – молвила Кайнвин, – и теперь ей хорошо. – Она взяла меня под руку. – И ты жив. Нам сказали, что ты погиб. Ты и Артур.

– Он жив, – отвечал я.

Некоторое время мы в молчании шли за двумя одетыми в белое друидами.

– Однажды, – проговорил я наконец, – я отыщу Динаса с Лавайном, и смерть их будет ужасна.

Кайнвин сжала мой локоть.

– Мы были так счастливы, – выговорила она и снова начала плакать.

Я пытался найти слова утешения, но не понимал, зачем боги похитили у нас Диан. Позади, на фоне ночного неба, клубился дым и бушевало пламя. Соломенная крыша все-таки вспыхнула, и наша старая жизнь сгорала дотла.

Мы шли по извилистой дороге вдоль озера. Луна, выглядывая из-за туч, бросала серебристые отблески на камыши, ивы и тронутые рябью волны мелкого озера. Мы шли к морю, хотя я плохо представлял, что делать, когда мы туда дойдем. Ясно было одно: Ланселот вышлет за нами воинов, и надо искать убежище.

Мерлин допросил пленных до того, как я их зарубил, и теперь рассказал нам с Кайнвин все, что сумел выяснить. Мордреда якобы убили на охоте; по уверениям одного из пленников, убийца мстил за изнасилованную дочь. Артур, по слухам, тоже погиб, и Ланселот объявил себя королем Думнонии. Христиане поддержали его, видя в Ланселоте нового Иоанна Крестителя, предтечу второго пришествия Христа.

– Артур не погиб, – сказал я. – Нас отправили в ловушку, но просчитались. А каким образом Ланселот мог так быстро узнать о его смерти, если мы с Артуром расстались лишь три дня назад?

– Ничего он не знал, – спокойно отвечал Мерлин. – Просто рассчитывал, что Артура убьют.

Я сплюнул и произнес со злостью:

– Это все Сэнсам и Ланселот. Ланселот, вероятно, подстроил убийство Мордреда, Сэнсам пытался подстроить наше. Теперь оба получили то, что хотели: Сэнсам – короля-христианина, а Ланселот – Думнонию.

– Только ты жив, – тихо промолвила Кайнвин.

– И Артур тоже, – сказал я. – Коли Мордред погиб, трон переходит к Артуру.

– Если он разобьет Ланселота, – сухо напомнил Мерлин.

– Конечно разобьет.

– Артур ослаблен, – мягко напомнил Мерлин. – Десятки его людей убиты. Вся охрана Мордреда и копейщики с Кар-Кадарна. Кай и его люди погибли в Иске, а если не погибли, то бежали. Христиане восстали, Дерфель. Я слышал, они помечают свои дома знаком рыбы и убивают всех, на чьих домах этого знака нет. – Некоторое время он шагал в мрачной задумчивости. – Очищают Британию к приходу своего бога.