Враг божий

То был самый жаркий день перехода. Артур не разрешал воинам вступать на мост, пока не подтянется обоз, поэтому наши люди растянулись вдоль реки и стали ждать. У моста было одиннадцать пролетов, по два на каждом берегу и семь над водой. Древесные стволы и плавучий мусор, прибитые течением к опорам, образовали подобие плотины. Западнее нее река была шире и глубже; вода, бурля и пенясь, стремительно неслась под мостом. На другом берегу сохранилось римское поселение: несколько каменных домов за полуразрушенным земляным валом. С нашей стороны мост охраняла башня. На просевшей арке уцелела римская надпись. Артур мне ее перевел. Оказалось, что мост выстроен по приказу императора Адриана.

– «Император», – повторил я, пялясь на каменную табличку. – Это больше короля?

– Император – повелитель королей, – сказал Артур. Вид моста чем-то его расстроил. Он взобрался на первый пролет, дошел до башни, погладил камни и снова прочел надпись. – Положим, мы с тобой решили бы воздвигнуть такой мост – как бы мы это сделали?

Я пожал плечами.

– Построили бы его из дерева, господин. Опоры – из вяза, остальное – из дуба.

Артур скривился.

– И достоял бы он до наших праправнуков?

– Пусть строят собственные мосты, – отвечал я.

Артур снова погладил камень.

– У нас нет таких каменотесов. Никто не помнит, как установить каменную опору в реке. Мы подобны людям, сидящим на груде сокровищ: с каждым днем она убывает, а мы не знаем, как ее восполнить и приумножить.

Он обернулся и увидел первую из Мэуриговых телег. Наши разведчики прочесали лес по обе стороны дороги и сообщили, что саксами там даже не пахнет. И все же Артур осторожничал.

– Я бы на их месте пропустил войско по мосту и атаковал обоз, – сказал он.

Артур решил выслать сперва передовой отряд, завезти телеги за полуразрушенный земляной вал римского поселения и только затем переправить остальное войско.

Передовой отряд состоял из моих людей. Лес на другой стороне был не такой густой, и все равно в нем могло бы укрыться небольшое войско, однако никто на нас не напал. Единственным знаком, что здесь побывали саксы, оказалась отрубленная лошадиная голова на середине моста. Мы подождали, пока Нимуэ выйдет вперед и отведет порчу. Она сказала, что саксонское колдовство слабое, поэтому просто плюнула на конскую голову, после чего мы с Иссой копьями перебросили падаль через парапет.

Мои люди охраняли земляной вал, покуда телеги и сопровождающие их копейщики переправлялись по мосту. Мы с Галахадом пошли осмотреть селение. Саксы почему-то избегают селиться в римских домах, предпочитая собственные, бревенчатые, крытые соломой. Здесь, впрочем, люди жили совсем недавно: в очагах сохранилась зола, некоторые дома были чисто выметены.

– Может, это наши, – предположил Галахад. Многие бритты жили среди саксов, по большей части в качестве рабов, хотя встречались и свободные, смирившиеся с иноземным владычеством.

Видимо, прежде здесь располагались казармы, но были и два дома получше, а также то, что я поначалу принял за житницу. Когда мы открыли перекошенную дверь, то поняли, что это хлев, куда скот загоняли на ночь для защиты от волков. Пол покрывало месиво из навоза и соломы, а вонь стояла такая, что я бы сразу выскочил на улицу, если бы Галахад не заметил что-то в дальнем углу. Пришлось мне последовать за ним.

В дальнем конце помещения мы обнаружили полукруглую нишу. На грязной штукатурке под слоем многолетней пыли с трудом угадывался символ: что-то вроде большого «Х», наложенного на «Р». Галахад взглянул на него и перекрестился.

– Здесь была церковь, – изумленно проговорил он.

– Ну и вонища, – заметил я.

Он благоговейно смотрел на символ.

– Здесь жили христиане.

– Больше не живут.

Я морщился от вони и отбивался от мух, жужжащих вокруг головы.

Галахад, не обращая внимания на вонь, принялся копьем разгребать слежавшуюся гнилую солому пополам с навозом. Наконец он сумел расчистить кусочек пола, что только придало ему рвения. Через некоторое время из-под грязи показалось мозаичное изображение человека с нимбом на голове. Он был в одеяниях вроде епископских, а на ладони держал поджарого зверька с косматой головой.

– Святой Марк и его лев, – объяснил Галахад.

– Я думал, львы – огромные, – разочарованно протянул я, вглядываясь в измазанную навозом мозаику. – Саграмор говорит, они больше коней и злее медведей. А этот – просто котенок.

– Это символический лев. – Галахад попытался расчистить побольше мозаики, но застарелая грязь слежалась слишком плотно. – Когда-нибудь, – сказал он, – я построю такую же большую церковь, в которой целый народ сможет собираться, чтобы служить Богу.

– А когда ты умрешь, – я потащил его к выходу, – какой-нибудь гад загонит туда на зиму стадо и скажет тебе спасибо.

Галахад попросил разрешения побыть в церкви еще чуть-чуть и, покуда я держал его щит и меч, вознес молитву.

– Это знак Божий! Знак победы! – взволнованно проговорил он, выходя наконец за мною из темного помещения. – Мы восстановим христианство в Ллогре!