Враг хозяина штормов

– Спасибо, совушка.

Тот же голос, что позвал нас в вежу. Он снова уносил в бездну, туда, где не разобрать: верх ли, низ, просторно или узко.

– Отведи коня к Яине и маленького ниссе тоже.

Югле кивнула и, ухватив Вульсе за руку, выскользнула из вежи. Мяран обернулась. Медленно подошла ко мне.

– Давно жду тебя, Оларс, – мягко произнесла она. – Вот и дождалась.

А я… я совсем растерялся. Еще пару вдохов назад готовый распрощаться с ней, если что-то не понравится, я теперь не знал, как поступить. Голос уже не очаровывал, но успокаивал, утешал, давал почувствовать себя умиротворенно и уютно. А всевидицу старой, кстати, назвать было нельзя. Так, только лучики морщинок в уголках глаз, а лоб – высокий, чистый. И на губах улыбка. Из-под красно-синего лаайгского платка выглядывали светло-русые волосы, еще один платок – из крашеной шерсти – лежал на плечах. Но больше рассмотреть не получилось, потому что оторваться от глаз Мяран было невозможно. В полумраке вежи и не разобрать цвета – ясно, что светлые, – только смотришь в них и теряешь себя. Все равно что глядеть в небо, когда есть только пронзительная синева и ни единого облачка. Голова так и идет кругом.

Она вдруг протянула руку и коснулась моих волос, чуть нахмурилась и покачала головой:

– Седина… Молод ты еще, а уже обзавелся ею.

Теплые пальцы погладили по щеке… Я все так же стоял, словно потерял дар речи. Не хотелось уходить – хотелось потянуться за ее пальцами, чтобы так и гладила, успокаивая. И в глаза смотрела. По коже пробежал мороз, внутри все сжалось. И только в этот миг я сообразил, что не всевидицу Мяран видел перед собой, а совсем другую женщину. С такими же глазами небесными – без края, без дна; с такими же нежными пальцами и именем – мягким, не ванханенским – Кайса. Мама.

Я тряхнул головой, прогоняя наваждение.

– Не так я молод, всевидица. Да и что возраст тому, кто одной ногой в могиле?

Даже засмеялся. Только смех получился горьким. Карканье ворона, а не человеческий голос.

– Именно это и делает тебя неуязвимым, – неожиданно улыбнулась всевидица. – Сядь, Оларс, – она указала рукой на табурет возле грубо вытесанного стола. – Негоже гостя голодным у дверей держать.

Я молча сел куда указали, задумавшись о ее словах. Если б магия бабушки и впрямь сумела меня сделать неуязвимым, было б неплохо. Но такого не может быть.

На столе лежал полотняный мешочек с гадальными костями, в плоской глиняной плошке были терпко пахнущие сушеные травы, рядом – серебряная чаша с густой черной жидкостью. Но больше ничего – не нужны амулеты да всякие магические штучки настоящей всевидице. Она все знает и так.

Мяран вновь подошла к очагу и открыла котелок. Оттуда тут же разлился аппетитный запах, и внутри все скрутило от голода. Лаайге, может, не слишком изысканные повара, но еда у них всегда вкусна и сытна. В каждом доме есть оленина и молоко, каша из сосновой заболони с ржаной мукой, которую не встретить больше нигде, наваристый суп с рыбой, который здесь зовут лим.

– Топор валкары-то положи, – сказала она, не оборачиваясь, – тяжесть держать ни к чему. Да и спину поберег бы.

Я недоуменно уставился на Мяран. Так-так, вот тебе и подтверждение, что всевидица видит все. Не только будущее с настоящим и прошлым, а и топор под чарами невидимости. Хмыкнув, я снял его и аккуратно положил у ног.

Мяран развернулась, осторожно неся в руках глубокую тарелку с поднимавшимся над ней ароматным дымком. Когда тарелка очутилась передо мной, я впервые за все время искренне пожалел, что не взял с собой Йорда. Нет, еда выглядела соблазнительно, но никогда я не ел столько за раз!

Всевидица села напротив и, кажется, едва сдерживала улыбку.

– Ничего, тебе надо восстановить силы, – сказала она. – С дороги согреться – самое оно. Еще налью тебе сейчас чаги, чтобы освежиться.

– Чаги? – переспросил я и покосился на странную жидкость в серебряной чаше. Разве это можно пить?

Мяран перехватила мой взгляд и расхохоталась, потом снова встала:

– Не бойся, твилом против воли никогда не пою.

– То есть?

Всевидица снова суетилась возле очага. Только сейчас я заметил второй котелок, из которого хозяйка ловко что-то наливала в простую деревянную чашу.

– Чага растет на деревьях, – ее голос звучал беззаботно и почти весело, будто рассказывать об этом было настоящей радостью, – такой древесный гриб. Лаайге срезают его со стволов и заваривают вместе с травами. Им и излечиться можно, и дух укрепить, и настроение поднять. Чагу подарили нам чахкли – маленькие помощники, наш подземный народец. Ну они похожи на твоего ниссе, Оларс, только еще меньше.

Мяран подошла и поставила возле меня чашу с напитком, видом напоминавшим амр. Снова села напротив и, подперев щеку кулаком, посмотрела на меня. В небесных глазах плясали смешинки.

– А вот твил пьют наши шаманы. Или те, кто способен пройти по дороге духов, – она улыбнулась. – Сам понимаешь, охотникам да торговцам, что с духами бесед не заводят, такого лучше не пить.