Враг мой, любовь моя

Проводник, воспользовавшись моим замешательством, оккупировал кровать и, кажется, собирался нагло вздремнуть. Нет, это нормально? Я тут мучаюсь сомнениями, непонятками, двойственными желаниями, а он собирается отдыхать?! Нет уж!

— А я его действительно знаю.

— Кого? Тана или Старшего?

— Тана Дзайн’Ирэ.

Известие заставило Лаита приподняться на локтях. Черные локоны выбились из хвоста и так соблазнительно упали по обе стороны от лица, так интригующе расползлись по плечам, свисая до самого покрывала… Зарыться бы в них руками, попробовать на ощупь, такие ли они шелковые, как кажутся, холодны ли как сталь? И эти бл*дские полные, розовые губы… Он что их только что облизал?

— Продолжай, — вывел меня из транса немного хрипловатый голос.

Продолжать? Что именно? То, что мне пригрезилось только что? Подойти, сесть рядом, провести ладонью по этим крепким плечам, пробежаться по завязкам у ворота, оголить ключицу, шею… Кажется, я все еще помню вкус его кожи, даже сквозь наслаивающуюся реальность сна.

Не время, не время для этого. Отвернувшись от соблазнительного зрелища, под предлогом заинтересовавшего пейзажа за окном, я ответила совсем не то, и не о том:

— Тана очень стар, даже старше Самех’Паруфа, он почти так же стар, как и…

— Как и ты? Я уже догадался, что твой возраст не исчисляется веками.

— На самом деле я не помню, сколько мне лет или веков, но дело не в этом, дело в том, что мы с Ирэ давние знакомые. Давние враги.

— Вот как… Интересно, получается это ловушка?

— Нет. Я помню, что мы с Ирэ враждовали, но еще я помню, что у него безупречное понятие чести. Он один из тех недругов, что делают только сильнее и мудрее. Так что, если он хочет поговорить, значит мы его, по крайней мере, выслушаем.

— Он твой Мира’алун’ниасат.[1]

— Да.

Лаит усмехнулся:

— Забавно будет посмотреть на твою противоположность, на того, кем бы ты возможно и хотела стать, но никогда не будешь.

— О, поверь, на Ирэ стоит посмотреть.

— Кто упомянул мое имя всуе? — раздалось рокочущим басом от дверей.

[1] «Обратная сторона зеркала», ритуальное звание «лучшего врага», того, кто иногда ближе друзей, кровник, чью смерть нельзя допустить (хаоский).

Глава 23. Другая сторона зеркала. Аэль

Тана Дзайн’Ирэ собственной персоной стоял у порога комнаты, но, даже не войдя внутрь, он уже занял почти все пространство. По меркам Дзайн он был просто статным, по сравнению с прочими хаоситами — огромным. Более двух метров, с внушительными плечами, в полном боевом облачении Ирэ вызывал легкую оторопь — истинное воплощение идеалов Воинов, во всех смыслах. И если на лике Самех’Паруфа время безжалостно оставило свои метки, то лицо Ирэ было как прежде просушенной ветрами маской вечности, без эмоций. Без эмоций, да не совсем, в голубых как небо глазах мелькнула затаенная вспышка.

— Не прячь счастье, враг мой, я тоже рада тебя видеть.

Вместо ответа Ирэ совершил нечто абсолютно ему несвойственное и от того неожиданное как приступ икоты — двумя шагами подошел ко мне, поднял со стула и крепко обнял своими ручищами. Ой, мамочка, роди меня обратно, если бы я не была Метаморфом, то из меня бы уже выдавили все соки, а так отделалась легким испугом.

— Ирэ, поставь на место, где взял, задушишь же, изверг.

Дзайн басовито рассмеялся, но просьбу выполнил. Как мало нужно для счастья, просто вздохнуть полной грудью.

— Ну, гордость рода, рассказывай, что у вас тут произошло, что ты так рад меня видеть?

Двумя короткими рыками Ирэ приказал принести чего вкусного и приятного на стол и всем выйти вон. Умеет командовать, мне бы так, чуть сама не вышла вместе с остальными.

— Аэль, скажи мне, как много ты успела вспомнить?

— Вопрос поставлен неверно. Я помню все, просто не все еще мне доступно, кое-что пока закрыто, но в случае надобности всплывает.

— Хорошо, что ты помнишь о падении Дома Реш?

— Почти ничего, только обрывки, которые никак не хотят складываться в целую картинку, но в тоже время достаточно, чтобы утверждать, что все было совсем не так, как о том рассказывают Коф.

Ирэ задумчиво покивал, потом перевел взгляд на Лаита и нахмурился.

— Мейн, ты не оставишь нас?

— Ирэ, он мой Проводник, он должен знать обо всем.

Дзайн тяжело вздохнул, но кивком согласился.

— Аэль, детка, я пока не могу тебе рассказать всего, ты права — все всплывет, когда будет в том нужда, но одно скажу уже сейчас — берегись Кхая.

Слова больно кольнули где-то в области сердец.

— Ты уже второй, кто предупреждает меня о нем, но в моей памяти нет ничего указывающего на предательство, только…

— Я все знаю, знаю, что было между вами, и что есть… Но все же будь осторожна, я лишь дам тебе намек — он не назвал тебе настоящего имени.

— Как Старейшая, я обладаю властью над именем, он не смог бы соврать.

— Он и не соврал, он просто назвал одно из имен, но не истинное.

— Это невозможно!

Только выкрикнув возражения, я поняла, почему меня так задевают слова Ирэ. Он говорил правду. Очень страшную, кошмарную правду. Правду, которая начиналась с одного факта.

— Он рожден не в Доме Шин.