Враг мой – муж мой (СИ)

– Позволите нам выйти, Ваше величество? – промурчал он, поднимаясь. Его полноватое тело словно перетекло из сидячего в стоячее положение.

– Вы меня очень обяжете господа. Продолжим наш разговор после обеда, – устало отозвался монарх.

Оба герцога почтительно вышли и аккуратно прикрыли дверь.

– Отец, – Леолия шагнула к столу, – я всё знаю. Совет щитов приговорил меня замуж за Эйдэрда, но я не хочу! Вы же не отдадите меня за этого мерзавца?

Эстарм поморщился.

– Что за манеры, Лия? Где твое воспитание?

– Отец, он ведет с вами себя так, будто это он ваш король, а вы – недостойнейший из его слуг. Он унижает вас. Унижает меня…

Король тяжело вздохнул, глядя как дочь мечется по комнате, в волнении стискивая пальцы. Уткнулся лицом в ладонь, тяжело опустив голову на руку.

– Леолия.

Его усталый голос заставил принцессу замереть и смолкнуть.

– Ты – дочь короля. В случае, если у твоего брата не будет наследников, ты станешь наследницей трона. Конечно, тебя воспитывали милосердные девы, и ты не владеешь искусством политики, и всё же… Неужели ты не понимаешь, насколько король зависит от своих щитов? Четверо против троих, Лия. Герцог Эйдэрд ясно дал понять, что, не получив искомого, начнёт гражданскую войну. И трое щитов присоединятся к нему…

– Двое, – резко перебила Леолия. – Дядя не пойдёт против своего короля…

– В Южном щите – чума, – тихо возразил король, не отнимая головы от руки. – Единственное, что позволяет хоть как-то выживать людям – это медвежьи камни. Диармэд не рискнет пойти против Медвежьего щита.

– Но и за него против нас он не будет воевать!

Губы Эстарма скривились в усмешке. Глаз, скрытых ладонью, принцесса по-прежнему не видела.

– Смотря что ему пообещает Медведь…

– Но он же… он же твой шурин!

– Он на тридцать лет старше твоей мамы, Лия. Их мало что связывало. Но даже если ты права, и Диармэд не присоединит свое войско к медведям… Нэйос занят войной с Тинатином, он не сможет выступить сразу против двоих врагов. Горный щит за Медведя.

– Но Золотой и Серебряный…

– За меня. Но их всего два, Лия. И гражданская война со всеми её ужасами. Ты же читала про мятеж герцога Юдарда?

– Король Фрэнгон наголо разбил его и…

Король отнял ладонь. Взгляд голубых глаз был сух и холоден.

– И ничего не смог сделать. Юдард сохранил свою власть в Медвежьем щите и передал ее своему сыну. Да, опала была: герцог до конца жизни не появлялся в столице. И всё, Лия. В той битве погибла королева Руэри, возлюбленная Фрэнгона. Погиб младший брат короля, и принцесса Марионилла. Погиб Золотой щит вместе с тремя сыновьями, и их династия пресеклась. И всё равно король Фрэнгон, одержав победу над мятежниками и вернув себе столицу, не смог наказать Медвежьего герцога.

– Но почему?! – крикнула Леолия.

Её душила ярость, она понимала, что хочет всей этой предысторией сказать отец, куда он клонит. Ну уж нет! Ни за что!

– Потому что короли редко делают то, что хотят. А если и делают, то заканчивают как твой дед, которого собственные подданные задушили в спальне.

Эстарм жёстко глянул на дочь.

– Запомни, Леолия: не королевство для королей, а короли для королевства. Ты должна думать о том, чего хотят твои подданные, учитывать интересы тех, на кого опираешься…

– Я не королева и ей не буду, – прошипела Леолия. Её трясло как в лихорадке. – И женой потомка Юдарда тоже не стану!

Принцесса резко развернулась и кошкой выскочила в дверь.

– Леолия! – грозно крикнул отец. – Вернись сейчас же!

Но ему ответил лишь стук двери. Король тяжело вздохнул, склонил голову и запустил пальцы в поредевшие седые волосы.

– Бешенная девчонка, – пробормотал с досадой. – И чему её только учили в обители?

***

Леолия ждала принца Калфуса в саду у каменных мальчика и девочки, из-под ног которых били упругие водяные струи.

«Он и тогда отправил меня в обитель потому, что считался с мнением подданных, – думала она, обрывая цветки с грозди сирени. – Он не был злым человеком. Он не верил в то, что тёмные волосы – знак проклятья и порока, но толпа искала крови, и отец отрёкся от меня. И забыл про свою дочь до тех пор, пока интересы королевства вновь не заставили вспомнить».

Девушка чувствовала, как волны ярости и тоски поднимаются от сердца, ослепляя гневом. Ей казалось, что горло стискивает удавка, как ночью. Хотелось завыть. Леолия здесь чужая, брат её ненавидит, а отец – продает. Даже хуже: не продает, а откупается ей от неприятностей.

Зашуршала мраморная крошка под танцующим шагом кровавого принца, и через несколько минут он, изящный, красивый уже склонился перед ней в поклоне, целуя руку.

– Ваше высочество… – Какой же бархатный у него голос! Полноводный, как Шугга, и такой же глубокий! – Вы прислали мне записку с просьбой о тайной встрече. Я не поверил своим глазам, но вот, я вижу вас…

Зелёные глаза смотрят внимательно, лаская душу восхищением и теплом.

– Это правда, – принцесса постаралась взять себя руки и отвела глаза. – Я хотела увидеть вас.