Враг народа. Академия красных магов

— Да кто ж этого еще не знает… — подмигнула она и, прекратив царапать пуговицу моей гимнастерки, легко упорхнула в толпу.

Золотые локоны скрылись за чужими спинами так же стремительно, как и появились.

— Это что было-то?.. — пробормотал Генка, удивительно точно озвучив мои мысли.

— Белозерская Софья, — тихо сказала Роза.

Я повернулся к ней.

— Знаешь ее?

— Не лично. У нас комнаты на одном этаже. Честно говоря, ходить мимо ее двери жутко, особенно вечером… Там веточки какие-то прибиты и пахнет то ли цветами, то ли травами, то ли варевом каким. Зато остальные девушки к ней толпами ходят. Я спросила у Лары зачем, она сказала, что я еще маленькая про такое знать… Теперь вот теряюсь в догадках. Может, клопов травит…

Изучив итоги экзаменов, мы затем протиснулись к расписанию, повешенному по соседству, и на некоторое время застыли перед ним. Если бы мне кто сказал, что однажды я буду изучать теорию магии, я бы не поверил. Еще тут были практика магического боя, магзаконность, основы магии стихий, магремесло, а также внезапно немецкий язык и единоборства.

— Что так много теории-то… — пробормотал с одной стороны Генка.

— Мы что, сразу приступим к практике? — выдохнула с другой Роза.

Словом, занятия были на любой вкус, обещая много нового.

— Просьба всех подняться в парадный зал, — вдруг заявила с лестницы девушка, которую я видел после экзамена вместе с Ниной, — для торжественного открытия учебного года!..

Налюбовавшись расписанием, толпа студентов хлынула вверх по лестнице в огромный зал на втором этаже, чьи двери были приветливо открыты. Внутри, казалось, собралась вся академия. В воздухе звенели сотни голосов, наполняя его предвкушением. Скамейки ступененобразными рядами уходили вверх, чтобы происходящее на небольшой, пока еще пустой сцене было видно всем.

На самом первом ряду сидели преподаватели, среди которых я знал только Ковалевского, надевшего и сюда неизменно серый строгий костюм, и Рогозина, чей длинный шрам тянулся на всю щеку, а также добродушную пожилую женщину, которая измеряла нашу магическую силу. Генка чуть не споткнулся, засмотревшись на двух статных красавиц рядом с ней. Девушки, на вид вчерашние выпускницы, были похожи как близнецы — только у одной волосы белые, как первый снег, а у другой черные, как воронье крыло.

— Если они тоже будут что-то преподавать, — прошептал друг, приклеившись к ним глазами, — то это уже мой любимый предмет…

Также на первом ряду чернела уже знакомая форма сотрудника КМБ. Однако эта тень не пряталась — наоборот, мужчина сидел, гордо выпрямив спину, прямо по центру. На скамейке за ним расположись Нина, Лёня и еще кучка ребят, что-то оживленно обсуждая и делая пометки — похоже, представители студсовета. Мы же втроем прошествовали до оставшихся мест почти на самом верху. Вид отсюда открывался просто отличный, как со смотровой площадки над рекой. Студенты в форме, сидевшие ниже, напоминали темно-зеленые волны, которые нетерпеливо колебались, ожидая начала.

— А девчонки тут ничего, — прокомментировал Генка, вертя головой во все стороны.

Мой взгляд невольно уперся в небрежно рассыпанные по плечам золотые локоны моей новой знакомой, которая сидела в паре рядов от нас со скучающим видом. Казалось, терпкий древесный запах добирался даже сюда.

— Ага, — отозвался я, теперь пытаясь рассмотреть русую косу на втором ряду, — уже оценил…

— А можно свои оценки не при мне? — проворчала рядом Роза.

— А ты могла бы сделать вид, что не слышишь, — посоветовал ей Генка.

— А вы могли бы и не при мне, — с нажимом произнесла она.

Я примирительно взмахнул руками. Внезапно гул голосов стих, и в аудиторию вошел Звягинцев — точно такой же, каким я запомнил его по Сталинску. Только костюм у директора сейчас был наряднее. Сопровождаемый пятью сотнями глаз, Владимир Алексеевич неторопливо прошествовал к стоявшей на сцене кафедре. Остановившись, он махнул рукой, словно приветствуя каждого в огромном зале — и тишина вокруг стала абсолютной.

— Кто хочет получить нечто за ничто в итоге получает ничего, — начал он.

Слушатели дружно зависли, пытаясь это осмыслить.

— Природа сделала подарок каждому из вас, — продолжил директор, — дала частичку своей силы, и вместе с силой вы получили ответственность… Ваши мысли, слова, поступки способны изменить не только вашу жизнь, но и весь мир, нарушить равновесие или, наоборот, вернуть его на место, если оно вдруг пошатнется…

Его спокойный уверенный голос плавно разливался по рядам скамеек, проникая в каждые уши и оседая в каждой голове. Сейчас, наблюдая за ним, я видел, как он без всяких иллюзий вдохновлял других. Студенты трепетно ловили каждое слово, и гигантские розовые лепестки распускались над залом — уважения и почитания здесь было так много, что позавидовал бы любой политик.

— А наш директор, — тихо спросил я, — тоже из династии?