Враг народа. Академия красных магов

— Конечно, — шепотом отозвался Генка, — Звягинцевы — вообще очень уважаемая династия и с властью на короткой ноге. К слову, брат нашего директора управляет “МагРесПромом”, а сын вообще глава магразведки… Говорят, — он обежал глазами ряды скамеек, — некоторые студенты уже с академии на нее работают…

— Не неси чепухи, — мигом вмешалась Роза с другой стороны, — кто возьмет на работу мага без ранга?

— Это же разведка, — усмехнулся он, — так они тебе и скажут, кого возьмут…

Роза состроила скептическое выражение.

— А что это вообще такое — магразведка? — тихо уточнил я.

— Особое разведывательное подразделение, — еле слышно ответила она, — которое занимается вопросами магической безопасности.

— Как КМБ?

— КМБ отвечает за внутренние угрозы, — Роза перешла на шепот, — а магразведка — за внешние…

— Часто маги ошибочно думают, что сила решает все, — продолжал директор за кафедрой. — Однако это не так. Главное — уметь раскрыть свою уникальность и уникальность тех, кто вам доверится… А для этого нужно много трудиться и много учиться…

— Слышал, — Роза слегка перегнулась через меня, обращаясь персонально к Генке, — сила не главное…

— Неубедительно, — хмыкнул тот. — Он маг первого ранга…

Тем временем Звягинцев неспешно прошелся взглядом по рядам скамеек, словно всматриваясь в каждое лицо — интересуясь каждым.

— Даже если вы не станете боевыми магами, — в звенящей тишине продолжил он, — гражданские специалисты тоже нужны. Маг всегда найдет себе место в обществе. Главное — хорошо учиться и быть полезными своей стране и своему народу… Кто хочет получить нечто за ничто в итоге получает ничего, — подытожил директор. — Все получит тот, кто готов отдать все. Поэтому рискуйте, экспериментируйте, идите вперед и никогда не останавливайтесь!..

Владимир Алексеевич договорил, и зал разразился бурными аплодисментами — казалось, даже ряды скамеек заскрипели в такт хлопающим ладоням. Улыбаясь, Звягинцев покинул кафедру, и его место тут же занял Ковалевский, чей строгий вид сам собой остановил овации.

— Теперь, — в восстановившейся тишине заявил он, — расходимся по классам согласно расписанию! Опоздавших не допустят на уроки…

— Ну конечно! — фыркнул парень на скамейке перед нами. — Если кто и не допустит, то только он…

Первым уроком сегодня была теория магии. Покинув парадный зал, мы прошли во вместительную учебную аудиторию, где сдавали практический экзамен. Как и тогда, сейчас здесь собрались все первокурсники, занимая места. Ряды длинных парт и скамеек ступенеобразно тянулись вверх, предлагая множество вариантов. Без особых раздумий Роза зашагала к первой парте прямо перед преподавательским столом, собираясь сесть за нее.

— О нет, — усмехнулся я. — Я видел, теорию магии ведет Ковалевский.

— И? — она чуть вскинула бровь.

— Только сумасшедший сядет перед ним на первую парту по своей воле, — ответил за меня Генка.

— Но тут удобнее всего, — возразила она.

Спорно. Переглянувшись с Генкой, мы с двух сторон подхватили ее под локти и понесли по ступеням вверх. Вокруг мигом раздались смешки от уже успевших рассесться.

— Да сама я! Сама!.. — выдохнула Роза, возмущенно от нас отмахиваясь и краснея от общего внимания.

Мы ее отпустили, и, дойдя до середины аудитории, сели втроем за свободную парту. Взгляд тут же в паре рядов от нас выцепил Голицына Стаса, который тоже предусмотрительно свалил подальше, а рядом с ним внезапно устроилась сестра Нины — Ева Островская. Эти двое общались весьма по-дружески, явно давно зная друг друга. Заметив нас, Голицын поморщился, а она скривилась. Меня всегда удивляло, как легко стыкуются друг с другом неприятные мне люди.

Студенты торопливо рассаживались по местам. Мимо нас по ступеням вверх прошагал худой бледный паренек с неизменно гордой осанкой.

— Зорин, — крикнул ему Голицын, — иди к нам!

— Благодарю, — сухо отозвался тот и прошел дальше, даже не демонстративно, а как-то равнодушно проигнорировав приглашение, будто ему было плевать вообще на всех.

Он добрался до одного из верхних рядов — наиболее пустого — и сел в одиночестве у окна. Некоторое время я всматривался в него, ожидая увидеть широкие фиолетовые волны тщеславия или кровавые гордыни. Однако волны, еле заметно окутывавшие его, были тонкими и бесцветно-мутными, как дымка. Так обычно выглядит отчаяние. Не люблю работать с этой эмоцией — она затягивает.

— Какой-то нелюдимый, — прокомментировал Генка, тоже проводив его глазами.

— Возможно, просто необщительный, — возразила Роза. — В отличие от некоторых, — с легкой язвинкой добавила она, — которые трещат без умолку…

Я аж невольно усмехнулся.

— Это ты сейчас кого хотела обидеть, — мигом среагировал друг, — Сашку или меня?

— Сдается мне, — заметил я, — что сразу обоих.

— Может, вернем ее на место?..

В следующее мгновение по академии звонкой трелью разнесся звонок. Ровно в ту же секунду, словно подавая пример пунктуальности, в аудиторию вошел Ковалевский с книгой в руке и захлопнул дверь, явно показывая, что после него сюда никто не войдет.

— Тишина, — бросил он.