Враг народа. Воспоминания художника

В осенний сезон Париж выбрасывает разнообразные продукты изящных искусств прошлого и настоящего, последний крик моды и лежалый товар.

У видавших виды парижских знатоков публичных торгов создается впечатление, что одна часть мира рисует, поет и танцует, а другая спит на деньгах.

В 1991 году неисправимые русские артисты возобновили свои фестивали с «триумфа Хвоста».

Старейшина растленной богемы Алексей Хвост (пластика), и он же Хвостенко (музыка и песня), выставил напоказ декоративную лепнину, сработанную из отбросов древесины.

Вечером 29 сентября маклак парижского дна Вадим Нечаев залез на колченогую лавку и громко выкрикнул:

— Я был на баррикадах Москвы, а вы, сволочи, отсыпались в Париже!

Шеренга приглашенных сволочей угрожающе заворчала на свидетеля русской революции и, как угорелая, кинулась в холодный буфет.

После первого стакана скват загудел, как пчелиный улей, люди расползлись по темным углам, составляя конспиративные группы.

Затем слово взял диссидентский поп Лев Конин. Он умолял присутствующих обняться и, не чокаясь, помянуть безымянных бойцов, преждевременно погибших на московских баррикадах. Пока группы готовились обниматься и поминать, поп проворно распахнул потертый портфель и выбросил оттуда в народ пачку листовок под угрожающим заглавием «Люди, грядет Армагеддон!»

Не успели грамотные дочитать заглавие, как в просторное помещение с барабанным боем ворвались провокаторы и скандалисты из Лиги советских художников под водительством Грищука и Заславской.

— Долой советскую Лигу! — вспыхнул приезжий американец Лев Межберг. — Я вырос на Левитане, следовательно, я не советский, а русский художник!

Попытка раскольников из Л. С. Х. увести покупателей в свой клуб закончилась полным провалом. Они смиренно поджали хвост и пристроились к буфетной стойке.

Гении, жлобы, воры и шизофреники, мудаки и бляди с нетерпением ждали почетного скватера, и он появился. Опираясь на суковатый костыль, в лучах малосильной лампы стояли отяжелевший Оскар Яковлевич Рабин с супругой. Они не кинулись, как малохольные, к селедке и водке, а спокойно, с большим достоинством прошлись вдоль черно-рыжих произведений Хвоста, вникая в глубокое содержание ненужных объектов.

— Скват — интересное учреждение, — сказал О. Я. Рабин, пристально изучая лица слушателей, — от хорошей жизни сюда не придешь!

Гитаристы ударили по струнам. Ряженные в рванину завертелись в ритуальной пляске. Леха Хвост закрыл покрасневшие глаза и пронзительно завыл о незабываемых полустепях и полулюдях Евразии. В темноте кто-то зарыдал и с чувством разбил стакан.

Тусовка Хвоста кончилась без драки, а с утра 1 октября начались «гуровские дни».

Всем известно, как тернист путь художника и горька его чаша. Другой, менее пытливый почил бы на академических лаврах, но не таков Юрий Гуров. Питомец Ленинградской академии художеств собрал свое творчество в багажник подержанного автомобиля и припарковался на берегу Сены, умело избегая прямой встречи с полицией. А поскольку деловой совок еще не стал почетным членом Жокей-клуба, то выставить привозной товар пришлось в нелегальном месте.

Как пятьсот лет назад Кристоф Колумб открыл Америку, так и отчаянный ленинградец, в проливной дождь и холод, открыл на суд зевак и алкоголиков ряд инсталляций и живописных полотен, где гвоздем было условное изображение славного барда русской эмиграции, мистера Флора Кеслера, гражданина Австралии и постоянного обитателя сквата.

— Портрет мистера Флора — это живописный шедевр! — авторитетно заявил упакованный в полосатый костюм деловой искусствовед Эстонии Влад Красновский, готовый вступить в любую масонскую ложу строгого подчинения.

С ним охотно согласились и выпили за здоровье плодовитого живописца.

Очень оригинальным оказался горячий буфет, собранный сестрами Ольгой и Маргаритой Лурье. На одном столе, задвинутом в дальний угол, пыхтел фаршированный пирог и ватрушки, а на другом, этак метров за сто, возвышались ядовитые алкогольные напитки. Такое странное разделение столов посетители относили к досадному промаху банкета. Поймите сами, ведь не всякий гость сумеет хлопнуть стакан водки в одном углу, а закусить в другом, на значительном отлете. Как и следовало ожидать, гости пили, падали на четвереньки и ползли к пирогам, где образовалась давка и гвалт. Конечно, времени на осмотр выставки было в обрез, но надо сказать откровенно, что духовное пространство Юрия Гурова, где постоянно пасутся еврей-татарин-славянин, полностью устраивало посетителей всех рангов, от капитана Лебядкина до генерала Рабина.

Никто не ждал, что великолепный вечер будет испорчен одним приблудным предателем родины. Ровно в два часа ночи, когда почтенные посетители собрались разъезжаться по домам, грубиян высокого роста, качаясь, взошел на инсталляцию Гурова, замычал, как корова, и сооружение с грохотом развалилось. Гнусного провокатора стукнули в лоб и выбросили под дождь с помощью американского силача Олега Соханевича. Остатки инсталляции воротилы сквата сгребли в одну кучу, издалека напоминающую египетскую пирамиду.