Враг народа. Воспоминания художника

Скватеры не строят пирамид и не пакуют мосты в целлофановые мешки.

Они живут по-своему и в условиях полной свободы. У них нет плана спасения человечества от духовной гибели, они не прочь хапнуть лишние деньги и спать на буржуазных перинах, пить лимонад на модном пляже и сидеть в международном жюри, но они и пальцем не двинут, если в перинах появятся тараканы или утонет принцесса в море. Они не озабочены прошлым, настоящим и будущим буржуазных порядков. Они неисправимые идиоты и шизофреники.

Что заставляет этих придурков искусства собираться вместе? Бедность? Одиночество? Невежество?

— До зимних вакансов всем выметаться! — объявил авторитет безродных космополитов Леха Хвост.

Управлять хеврой скватеров гораздо сложнее, чем Ясону аргонавтами. Высокого авторитета Хвоста не хватало для решения острых финансовых вопросов. Например, как собрать деньги на транспорт.

Черноморец Сах категорически отказался от складчины, считая, что Хвост пропьет общак и получит бесплатный грузовик от строителей. На саховское «Пошел ты на хуй со своим грузовиком!» честолюбивый бард кинулся в рукопашный бой. Сах, не рассчитав силы, раскровянил нос Хвосту. Драчунов растащили, но не сломали духовно. Они упорно держались своих жизненных принципов. Сах считал, что гений не обязан оплачивать общественные нужды жлобов. Хвост наивно полагал, что Сах ему должен за посвященную ему песню.

В разгар братоубийственной войны на моем чердаке появилось три велосипеда Соханевича, два английских галстука и десяток картин, о которых смущенный Эдик Штейнберг сказал:

— Это тебе не диалог с Малевичем, а вершина западной мысли.

8. «Искусство принадлежит народу» (В. И. Ленин)

В семейной, клановой традиции долговременное выживание реализма.

Русская изобразительная культура знает десятки фамилий, не выходящих из искусства двести лет подряд. Эта доходная и почетная традиция была подхвачена в эпоху победившего соцреализма, причем вожаками семейных кланов оказались необходимые советской власти питомцы Императорской Академии художеств с их прочной методикой академического рисования. Новаторский почин в эстетике оказался глуп и вреден, потому что вносил опасную неразбериху в стройные ряды доходного производства и расшатывал устои казенного мировоззрения.

Не волнуйтесь, если вам скажут, что соцреализм бессмертен!

Полистайте советские газеты. Там с гордостью пишут о том, что народы продолжают выводить целые «династии скульпторов», как продолжают выводить «династии сталеваров», «династии политиков»!

Вы считаете, что это пошло, стыдно, глупо! Но выпускнику художественного института, мечтающему через десять — двадцать лет занять теплое кресло академика, и в голову не придет такой еретический вопрос. Он гордится собой и себе подобными, он кормилец и поилец, он профессионал вечного реализма. Ежегодно десятки художественных учреждений Евразии выпускают в свет сотни отличников семейного ремесла.

Парижский Дом общественных торгов, Отель Друо-Ришелье. У газетного киоска шикарно одетая молодая пара говорит по-русски. Спрашиваю, откуда и куда. Отвечают, поглядывая сверху вниз, хотя взаймы не прошу. Она, Анастасия Соколова, дочка московских художников, диплом академии, работает по контракту в Париже, ей 23 года. Он, Валерий Чернорицкий, сын художника, диплом академии, работает по контракту, ему 25 лет. Поднимаюсь в зал на выставку «шарм рюс». Они рисуют почти одинаково «мещанские сны» — веранда дачи, самовар, ваза с цветами, открытая книжка, красавица в качалке с обнаженным плечом и коленом, — сплошной экологический мир без намека на преступления цивилизации.

Я знаю, что их изображения идут нарасхват по 15–20 тысяч франков, месячная зарплата французского чиновника. Сегодня у них очередная, десятая по счету продажа «мещанских снов».

Вот главное из разговора.

— Нам никто не заказывал «квадраты», а на «обнаженку» есть заказчик. Мастерская в Париже, материалы, вкусный буфет, автомобиль, развлечения.

У советского профессионала, прямо скажем, нет выбора. Рисовать «под Малевича» и ждать с неба погоды или выдавать квадратные километры «обнаженки» с постоянным сбытом.

Нам же остается лишь пропеть славу «великим братьям» — Брюлловым, Ивановым, Васнецовым, Кориным, Ткачевым, Смолиным, Алимовым, их своякам и племянникам, — ведь это они создали спрос на немеркнущую «обнаженку» и преемственность в семье профессионалов.

Судьба улыбнулась Западу. Ни лютых морозов, ни коммунизма, ни азиатской мистики, ни списков на краски, гвозди, кисти. Быт достают не в очереди, а берут с красивой витрины.

Гога и Магога соцреализма рвется на Запад.

Не забывайте при этом, что так называемые «свободные художники» считаются на спесивом Западе лишь подражанием западным шаблонам модернизма с отставанием лет на тридцать.

Среднеарифметическое кредо соцреалистов составлено из фарша в виде Коровина, Серова, Ренуара, Герасимова, разжевано для потребителя легковесной экологии и является «русской моделью» изящного творчества.