Враг неизвестен. Горячий старт

— Сэр! — доложил дежурный дальнего наблюдения. — Только что мы потеряли вражеский крейсер! Он висел в стратосфере над Евразией. А теперь ушел!

— Понял, что подбирать будет некого, — хмыкнул ван Торенс. — Вот и ушел.

Батт уже распекал помощников относительно комплектации баз, икскомовцы «Европы» галдели перед пультом связи, икскомовцы «Азии» радостно лупили друг друга по плечам посреди разгромленной, но сохраненной базы, и только Пир грустно сидел перед погасшим экраном.

Еще одна смерть. Филип Руст. И еще — Эрнандо Мантойя. Пир не знал этих ребят. И узнать их уже никогда не придется. Не придется попить пива за разговором о том же штурме «Азии».

Он вдруг остро ощутил, что впереди еще целая бездна смертей. Бездна. И — кто знает? — может быть, одна из них уведет из этого мира его, Геннадия Лихачева.

Почему-то раньше Пир никогда об этом не задумывался.

Глава 12. Июль 1999

Брать вражескую базу на Тасмании решено было через день после штурма «Азии». Объединенная команда оперативников двух баз собралась и выбила полтора десятка человекозмей и двух хризалидов за какие-то сорок минут, не потеряв при этом ни одного человека. Еще совсем недавно убийственные импульсы из плазменных пистолетов теперь поглощались силовой паутиной защитных костюмов, разбивались о рукотворную броню, не причиняя вреда икскомовцам. Батт, кажется, слегка оттаял, но объявил, что Адам Дориго отстраняется от миссий на неделю. Видимо, его насторожила безрассудная отвага бывшего полицейского, граничащая с безумием. Дориго молча подчинился, не высказав недовольства, хотя было явственно видно, что он считает такое решение несправедливым. Впрочем, тренироваться он не прекратил.

Паллистер, Олаэча и Бейли вернулись на «Америку», ведь там тоже хватало мелкой работы: скауты разных калибров засекались над двумя континентами Западного полушария с завидной регулярностью и с такой же регулярностью сбивались. «Азию» спешно комплектовали всем оборудованием и вооружением, поскольку понятно было: однажды обнаружив базу «X-com defence», чужаки ее в покое уже не оставят.

А человекозмеи, лишившись опорной точки на Земле, развернули программу тотального террора.

Восемнадцатого июля Пиру позвонил выздоровевший Ник Завадски. Из Вены, уже покинув больницу. Завтра он должен был появиться на базе, бодрый и исполненный готовности «задать перцу чертовым инопланетникам, клянусь любимым винчестером бабушки!». Пир улыбался и с удовольствием болтал с приятелем и коллегой, оторвавшись от непостижимых тестов психоинженеров. Сигнал «ALERT» прозвучал посреди разговора.

— А, тьма им в печенку! — ругнулся Пир. — У нас вылет, Ник. Я побежал.

— Оторвите им головы, — пожелал Завадски на прощание. — До завтра, Пир. Смотри, не забудь «Скорлупу»…

Пир уже вгонял усик телескопической антенны в трубку-переговорник. Ноги несли его в тревожный рукав. Казалось, разум для этого ему совершенно не нужен, тело знало, что делать, а Пир мог в этот самый момент, к примеру, спать. Впрочем, разум действительно в эти секунды отступал куда-то вглубь, давая полную свободу действий рефлексам. Пир натягивал похрустывающие пластины тяжелой «Скорлупы», активировал базовые системы наведения и ориентации боекомплекта, шевелил головой, устраивая ее внутри шлема поудобнее, подтягивал вечно ослабевающий пояс с аптечкой и гранатами, проверял крепления и зажимы хэви плазмы у кресла в «Рейнджере», перебрасывался короткими рублеными фразами с товарищами… А сознание его пребывало в неком загадочном трансе.

Кем он становился, россиянин Геннадий Лихачев по прозвищу Пироксилин, а проще — Пир? Машиной для уничтожения разумных нелюдей? Убийцей убийц? Киллером на правительственном содержании?

Но только не человеком. Человеком в этом уродливом мире денег и предательства Пир так и не стал. Потому что люди как раз гибнут в первую очередь. И исподволь всплывала странная и нелогичная мысль: а стоит ли этот мир защищать, пусть даже от нелюдей?

Пир не мог ответить. Он просто щелчком вгонял обойму в приемный паз хэви плазмы и становился у плавно опускающегося трапа. Палец застывал на спусковом крючке, а глаза ловили красную точку целеуказателя.

Будущее рассудит. Всех. И нас, икскомовцев, и их, пришельцев из бездонных глубин космоса. Никто ведь не говорил, что их мир лучше этого, каким бы он ни был.

Касание. Свет в щелях. Миссия начата.

Террор в Лагосе.

За бортом — жарко, горячая, как из духовки, волна влажного воздуха ворвалась в просторное брюхо «Скайрейнджера». Плоский диск ховертанка с бугорком башенки проворно выплывает наружу и дает первую панораму целей.

— Человекозмеи! — объявил МакМаннаман громко.

Он прикипел к стационарному пульту сбоку от хода в пилотскую кабину. Башенка танка с сухим шелестом повернулась к цели, плюнула зеленоватым импульсом. Ответные выстрелы влипли в синевато-серую броню, не причинив видимого вреда. Пир соскочил с трапа, стреляя, и тут же упал на одно колено. Хэви плазма плясала у него в руках, покорная командам целеуказателя.