Враг женщин

Два часа ночи. Месяц светит прямо над нашим садом. Изнеженные создания, боящиеся ночной прохлады, собрались в просторной прихожей нашего дома. Остальные танцевали на небольшой площадке, напоминающей террасу, рядом с каменной лестницей. Стеклянные двери и окна вестибюля были открыты, поэтому и те, кто был снаружи, и те, кто внутри, чувствовали себя находящимися в одном пространстве. Пары и там и тут кружились под звуки одной и той же музыки.

Позади усадьбы простирается огромный фруктовый сад. Я углубилась в него и в одиночестве побрела по одной ведомой только мне тропинке. Эта тропинка огибала по кругу весь сад, словно дорожка для лошадиных бегов, и возвращалась на то же самое место. Двигаясь, я то и дело осматривалась по сторонам. Напротив, возле большого садового колодца, виднелось несколько деревьев инжира. Эти огромные деревья сплелись между собой ветвями, образовав внутри нечто вроде величественного шатра. Даже днем сквозь густые ветви сюда с трудом проникало солнце. Но сейчас в этом шатре кружилось множество светлячков. Подобные фосфоресцирующие синие огни можно часто наблюдать ночью на кладбищах. Они то загораются, то гаснут. Такое вот волнующееся мерцающее облако горело там. В этом слабом сиянии я вдруг заметила дым от сигареты. Так я открыла для себя местопребывание Хомонголоса, который внезапно исчез с вечеринки. Осторожно ступая, я приблизилась к нему. Он смотрел в другую сторону. Приподняв голову, он всматривался в луну, показавшуюся в промежутках между листьями деревьев.

Я с ложным удивлением воскликнула:

— Это вы, господин Зия? Как странно!

Он повернулся ко мне и, не вынимая сигарету изо рта и не доставая рук из карманов, спросил:

— Что вы находите странным, сударыня?

— Говорили, что вы совсем не любитель красот природы. Мне показалось странным, что вы любуетесь луной…

Хомонголос пожал плечами. С легкой насмешкой он отвечал:

— И кто это сказал? Разве можно не любить лунный свет? Посмотрите на эту картину… Луна лучшая из актрис, сотворенных великим Создателем. Она очень умело наносит на свое лицо макияж. Ее лик предстает нам то одним, то совершенно другим. То он блестит, как стальной лист, на котором выпекают пироги в печи, то утончается и напоминает причудливо загнутый круассан. Иногда он похож на сочный сладкий кусочек дыни. Его края покрыты крапинками, а в середине, в середине… — Хомонголос слегка закашлялся. — А в середине его цвет какой-то неописуемый. Цвет сердцевины дыни…

Я улыбнулась:

— На что же похожа эта ночь?

Он сощурил свои раскосые китайские глаза и взглянул на небосвод.

— Эта ночь похожа на ананас, — сказал он. — Она как темного цвета, шероховатый сверху, немного надтреснутый ананас…

— На синей фарфоровой чаше небосвода большущий ананас — как красиво!

Он продолжал:

— А звезды — как ягоды смородины. Поскольку Млечный Путь имеет немного кисловатый привкус, Аллах посыпал эту смородину сверху сахарной пылью. Помню, во время войны эту сахарную пыль привозили откуда-то с Явы. На складе ее осталось много, и после того как на рынке снова появился европейский сахар, надо же было найти для этой пыли применение. К сожалению, нас на это небесное празднество не пригласили, и нам остается только стоять вдали и глотать слюнки.

— Как бы то ни было, вы созерцаете небо, луну, и этого достаточно, — с улыбкой ответила я.

Хомонголос, показывая, что он заскучал, промолвил:

— Барышня… Вы говорите, что любите правду. Я вам хочу признаться. Вы, конечно, не были в горах и не наблюдали там медведя?

Я удивленно посмотрела на него.

— Да-да, медведя. Этого мощного, мохнатого царя леса. Вы видели его на рисунках. И лучше бы вам с ним не встречаться. От страха вы бы зачирикали, как воробышек. Но те, кто ходит в горы, неоднократно замечали, что в лунные ночи медведь иногда встает на задние лапы, смотрит на луну и даже как будто бы приплясывает.

Я не могла понять, зачем он мне это рассказывает. Но приняла решение выслушивать все, что бы он ни сказал, не подавая виду, что злюсь. И потому я, улыбаясь, обратилась к нему:

— Удивительно, но я не знала этого.

— Да, это так… Некоторые объясняют это тем, что медведи якобы влюблены в луну…

— Что же еще может прийти в голову? Ясно, что и животные тоже восхищаются природными красотами.

— Возможно… Но ваш покорный слуга не считает, что медведи достойны такой похвалы. Они встают на ноги, протягивают лапы к луне, тянутся к ней с тоской, словно поэты, но знаете, ведь они думают совсем не о луне, а о диких грушах, которые висят на ветках деревьев. Вот так… Мы не должны обманываться видимостью, барышня.

— !!!

— Я тоже высматриваю здесь не луну, а спелый инжир на ветках деревьев.

— Очень странно…

— Да, госпожа… У меня есть к вам очень серьезное предложение. Хотя вы и гость в этом доме, но наделены большими полномочиями. Почти что хозяйка. Вы позволите такому бедняге, как я, залезть на это дерево и насобирать инжира? А потом мы с вами его разделим поровну, как хозяйка и рабочий-поденщик.

— Будет очень здорово.

— Вы разумная госпожа! Пусть Аллах будет вами доволен. Дайте-ка мне вон тот платок.