Враги народа

Вот таким способом только что запросил агент Казбек незамедлительную встречу по высшему уровню конспирации. То есть лидеру «державников» Асмолову нужно было в кратчайшие сроки переговорить со мной. Учитывая его ровный, спокойный характер, а также то обстоятельство, что раньше ничего подобного не случалось, должно было произойти нечто из ряда вон выходящее. Он имеет срочную и важную информацию и боится, что находится под колпаком.

Экстренной точкой контакта была фотомастерская на Баррикадной улице.

Парадные фотографии себя любимого, да еще в изящных деревянных резных рамочках, да на стенах, сейчас в моде. Поэтому и вопросов, зачем гражданин заявился в фотомастерскую, ни у кого не будет. Хочет он свою фотографию в рамочке – и отлично! Потому как человек без своей фотографии в рамочке становится подозрительным.

Я прошел в фотомастерскую с черного хода, очутился в тесной полутемной комнатенке. Все стены там были увешаны парадными фотографиями. Орлы-военные с прямой выправкой в обнимку с улыбающимися женщинами. Важно взирающие отцы семейств с женами и детьми. Современная техника фотографии добавляет людям степенности, а запечатленному мгновению – значимости.

Вскоре появился Асмолов.

– Что стряслось, Лев Дмитриевич? – спросил я, пожав руку взволнованного агента.

– Да «душегубы» эти, которых мы пристроили в Серпухове по просьбе партнеров. Нормировщик объявил, что мы должны в знак плодотворного сотрудничества оказать им помощь.

– А что им еще надо?

– Да ничего особенного. Просто помочь взорвать железнодорожное полотно. И пустить под откос эшелон с военной техникой.

– Хороший заход. Основательный. И что вы?

– А что я? Спросил, стоит ли дело риска? Получил утвердительный ответ. Сам высказался туманно – мол, мы готовы на хорошее дело всегда. Потому как, если долго не будет дела, организация деморализуется и развалится. Но один я такие решения не принимаю. Попросил немного времени. Завтра должен ответить окончательно.

– Это вы тактически верно поступили, – кивнул я.

Дальше я вытянул из него все подробности намечающегося террористического нападения. На «державников» ложилось сопровождение террористической группы к месту и помощь в доставке взрывчатки. По задумке, поезд должен был сойти с рельсов в Калининской области. Притом целью было не просто угробить как можно больше красноармейцев. Техника, закрытая тентами, будет разбросана вдоль полотна, и ее надлежит сфотографировать. Можно издалека – объектив позволяет. Но лучше поближе, чтобы зафиксировать детали. Сами «душегубы» не справятся. А с ресурсами «державников» дело может выгореть. Это явится доказательством тесной дружбы, а также свидетельством того, что «Святая Держава» подготовлена к серьезным совместным делам.

– Экзамен, значит, на профессиональную пригодность, – задумчиво произнес я.

– Похоже, что так, – кивнул Асмолов. – Что делать будем?!

– Не знаю, – сказал я. – Но вечером узнаю.

Вернувшись на Лубянку, я взял с собой Воронова, и мы отправились к Плужникову. У того было совещание, так что пришлось полчаса прождать в приемной.

Комиссар государственной безопасности был немного взвинчен – видимо, совещание прошло на повышенных тонах.

«Ну ничего, мы тебе сейчас еще нервы потрепем», – с неуместным злорадством подумал я и расписал в красках ситуацию.

Эмоции заместитель наркома демонстрировать не стал. Наоборот, собрался и успокоился. Барабаня карандашом по столу, помолчал с минуту. Потом произнес бесстрастно:

– Чего-то подобного следовало ожидать.

– Как нам реагировать? – спросил я. – Брать их надо. Или ликвидировать.

– И вся операция коту под хвост, – произнес неодобрительно Плужников. – Это разумно?

– Но люди погибнут! – возмутился Воронов.

– Люди всегда гибнут. У человека судьба – пожить и погибнуть. И хорошо, когда за правое дело.

– И что вы предлагаете? – поинтересовался я.

– Надо помочь «душегубам». У нас же соглашение.

Честно говоря, зная Плужникова, я боялся услышать нечто подобное.

– Чего молчите? – комиссар госбезопасности усмехнулся, глядя на наши осунувшиеся физиономии. – Ответственность беру на себя.

– Да не в ответственности дело! – воскликнул я. – Но своими руками…

– Обдумаем меры по минимизации вреда, если все же теракт состоится. Но уклониться мы не можем.

– Вот же жизнь наша кривая! Так и будем помогать взрывать советских людей? – вздохнул я горько.

– Святым хочешь быть, Ермолай? Святых в нашей службе не водится. А чтобы с чертями бороться, порой приходится самим таковыми быть… Мы не имеем права погубить операцию. Что бы ни произошло. Ты многого не знаешь…

Плужников вытащил из стола и проглотил таблетку, запив водой из граненого стакана. Подержался за бок.

– Совсем вы приуныли, товарищи чекисты, – он неожиданно улыбнулся. – Надеюсь, обойдется все.

– Вашими бы устами, – буркнул я угрюмо.

Ну что, приказ получен. Будем готовить террористический акт против бойцов и имущества Рабоче-крестьянской Красной армии.