Врангель. Последний главком

Стремясь извлечь уроки из поражений Колчака и Деникина, он придавал первостепенное внимание укреплению дисциплины в армии, налаживанию её отношений с населением и проведению реформ и мер, которые хотя бы частично удовлетворили интересы крестьян и рабочих. Этот курс получил название «левой политики правыми руками».

Подводя итоги деникинского командования и выводя из этих итогов свою стратегию и политику, Врангель так заявил в апреле корреспондентам крымских газет:

«...О причинах наших бывших неудач. Причины эти чрезвычайно разнообразны. Резюмируя их, можно сказать, что стратегия была принесена в жертву политике, а политика никуда не годилась.

Вместо того чтобы объединить все силы, поставившие себе целью борьбу с большевизмом и коммуной и проводить одну политику, «русскую» вне всяких партий, проводилась политика «добровольческая», какая-то частная политика, руководители которой видели во всём том, что не носило на себе печать «добровольцев» — врагов России.

Дрались и с большевиками, дрались и с украинцами, и с Грузией, и Азербайджаном, и лишь немногого не хватало, чтобы начать драться с казаками, которые составляли половину нашей армии и кровью своей на полях сражений спаяли связь с регулярными частями. В итоге, провозгласив единую, великую и неделимую Россию, пришли к тому, что разъединили все антибольшевистские русские силы и разделяли всю Россию на целый ряд враждующих между собой образований.

Я вижу к воссозданию России совершенно иной путь...

...Не триумфальным шествием из Крыма к Москве можно освободить Россию, а созданием хотя бы на клочке русской земли такого порядка и таких условий жизни, которые потянули бы к себе все помыслы и силы стонущего под красным игом народа».

В отличие от прямолинейного Деникина, Врангель продемонстрировал способность трезво учитывать реальную ситуацию в России и произошедшие после 1917 г. изменения, умение отбрасывать идеи и взгляды, которые показали свою несостоятельность, и готовность идти на компромиссы со всеми военно-политическими силами, могущими быть союзниками Белого движения в борьбе против большевиков. Ему приписывали фразу: «Хоть с чёртом, но против большевиков!»

В течение апреля—мая он решительными и жёсткими мерами укрепил дисциплину в частях и реорганизовал остатки ВСЮР в Русскую армию (считая, что название «Добровольческая» дискредитировано в глазах населения). Начальником своего штаба он назначил генерала П.Н. Шатилова. Несколькими приказами запретил самоуправство и насилие в отношении мирного населения, прежде всего — самочинные мобилизации и реквизиции.

Чтобы покончить с казачьей «самостийностью», навязал казачьим атаманам и правительствам, оказавшимся в Крыму «без народов и территорий» два договора, по которым присвоил себе всю полноту власти над казачьими войсками. А также снял с должности и отдал под суд командира Донского корпуса генерала Сидорина.

С целью привлечь на сторону Русской армии крестьян, Врангель первым из вождей Белого движения решился на аграрную реформу. Сломив сопротивление помещиков, 25 мая (6 июня) он издал «приказ о земле», по которому крестьяне получали за выкуп часть помещичьих земель, уже фактически захваченную ими. Размер выкупа был установлен очень большим (это было сделано как в интересах помещиков, так и ради пополнения казны), и на его уплату предоставлялась рассрочка в 25 лет. Крестьяне земельный закон Врангеля встретили одобрительно, говоря: «Наконец-то белые и о нас вспомнили...» Однако к выкупным платежам отнеслись резко отрицательно.

Наконец, Врангель попытался привлечь в союзники Н.И. Махно и добиться того, чтобы Украинская повстанческая армия поддержала Русскую армию в борьбе с большевиками.

Он пошёл и на перемену национальной политики: попытался наладить сотрудничество с украинскими организациями и Грузией. Более того, он стал допускать возможность воссоздания России как федерации.

Будучи монархистом и считая евреев одними из главных виновников гибели России, он противодействовал монархической и погромной агитации в армии и тылу. «Всякое погромное движение, всякую агитацию в этом направлении я считаю государственным бедствием и буду с ним бороться всеми имеющимися у меня средствами, — заявил он в печати. — Всякий погром разлагает армию. Войска, причастные к погрому, выходят из повиновения. Утром они громят евреев, а к вечеру они начнут громить остальное мирное население». Считая недопустимым «натравливать одну часть населения на другую», он в октябре запретил «всякие публичные выступления, проповеди, лекции и диспуты, сеющие политическую и национальную рознь».

Однако его компромиссы и уступки демократическим силам были в значительной степени тактическими и больше формальными, чем по сути.

Во внешней политике Врангель переориентировался с Великобритании, которая настаивала на прекращении военных операций ради удержания Крыма как «нового Гибралтара», на Францию, требовавшую перехода в наступление ради поддержки польской армии, вторгнувшейся на Украину.