Врата Афин

Пони уткнулся мордой ей в бок, и девочка погладила его, не поднимая глаз.

– У него неприятности? – спросила она.

– Что? Нет. Я просто увидел, как вы двое играете, и подумал, где он.

– Мы не играем, – мгновенно возразил Перикл. – Елена разрешит мне прыгнуть. Я уже готовлюсь и давно не падаю.

Мальчишка был весь в царапинах и синяках, выдававших его ложь.

Ксантипп, не колеблясь, спросил напрямик:

– Это правда?

Он заметил, как Елена качнула головой, но ему нужен был ответ Перикла. Сын ничего не говорил, просто стоял, уставившись в пыльную землю.

– Нет, я упал сегодня утром, – сказал он наконец.

– Тогда почему ты солгал мне?

– Я думал, ты не разрешишь… Не знаю.

Ксантипп поймал себя на том, что ему хочется отрезать мальчишке ухо. Он пришел сюда, чтобы услышать юный смех и увидеть юную жизнь. У него было прекрасное настроение, но уже через несколько мгновений он был вынужден взять на себя роль отца и выносить суждение об их поступках. Это выводило из себя, и он почувствовал, как приливает кровь к лицу.

Сделав глубокий вдох через нос, Ксантипп решил что будет спокойным, и в упор посмотрел на сына. Мальчики не могут воспитывать себя сами.

– Покажи мне, – сказал Ксантипп.

Сын посмотрел на него с надеждой, не смея поверить своим ушам:

– Прыжок?

– Если ты говоришь, что готов, – сказал Ксантипп, с усмешкой глядя на него. – Да, прыжок!

Перикл восторженно вскрикнул и подхватил брошенные ему сестрой поводья. Маленький пони удивленно фыркнул, зажимая железное удило. Перикл не справился бы, если бы животное оказало сопротивление, но пони последовал за мальчиком, возмущенно заржав.

– Я поправлю препятствие, – сказала Елена, прищурившись и глядя ему вслед.

Она хотела переставить жердь чуть ниже, но отец махнул рукой:

– Оставь как есть. Твой пони справится. Если Перикл усидит, для него это будет важно.

К его удивлению, дочь заколебалась. В этот момент она напомнила ему Агаристу.

– Это ведь не для того… чтобы наказать его? – спросила она. – Ты же не хочешь преподать ему урок?

Ксантипп вздохнул. В юности он боялся собственного отца. Старик пугал его тем, что был мужчиной больше, чем надеялся стать сын. Время и опыт, казалось, уравняли их. Он покачал головой. Слишком сложно объяснить это детям.

– Просто оставь все.

Дочь коротко кивнула и с беспокойством посмотрела в дальний конец поля, где разворачивался Перикл. Мальчик завопил и ударил пятками, беря с места в галоп. Слишком быстро. Перикл, как блоха на шее зверя, вцепился в гриву и поводья, пригнувшись и подтянув к ушам колени. Падение было неминуемо, и Ксантипп испытал укол страха – неужели сын погибнет у него на глазах? Приносит ли возраст беспокойство? Или это ослабление духа, при котором труднее пренебрегать риском? Он не мог… И тут все кончилось – пони пролетел над жердью под стук собственных копыт и дикие вопли всадника.

Елена подпрыгнула от радости, вскинув руки к небу. Ксантипп улыбнулся, когда она повернулась, и какое-то мгновение был просто счастлив.

Ее взгляд скользнул мимо отца, и она нахмурилась. Ксантипп оглянулся через плечо, а Перикл развернулся, лежа плашмя на спине пони и возбужденно бормоча и похлопывая по гриве, от которой поднялось облако пыли.

К ним подошли двое мужчин. Одним из них был Маний, он сопровождал некоего незнакомца, явно не из домочадцев. Хорошее настроение Ксантиппа испарилось моментально. Время, проводимое с детьми, было очень личным и драгоценным. Он нисколько не хотел, чтобы посторонние вторгались в его жизнь.

Под обращенным на него недобрым взглядом Маний опустил голову и покраснел:

– Мне жаль, куриос. Этот человек – посланец собрания. Говорит, что дело срочное и ему нельзя отказать.

– Меня послал Эпикл, – сказал мужчина, небрежно поклонившись.

Он дышал ровно, но, как заметил Ксантипп, вспотел, и капли стекали по шее, сверкая под солнцем.

Ксантипп не помнил, чтобы видел его на пробежках.

– Ну? – требовательно спросил он, внезапно потеряв терпение.

Колебания молодого человека пугали его.

– Эпикл послал меня сказать, что собрание намерено рассмотреть вопрос об изгнании. Они бьют горшки.

– Изгнании кого? – спросил Ксантипп.

– Тебя, куриос. Мне жаль. Ты должен прийти. Сейчас, если еще не слишком поздно.

Перикл подъехал к ним и спрыгнул на землю, намотав поводья на кулак. Он ничего не слышал и все еще сиял, ожидая похвалы, которую, несомненно, заслужил. Но улыбку уже сменило замешательство.

– Зачем им это делать? – растерянно спросила Елена.

Ксантипп сжал губы, прежде чем заговорить.

– Это месть, – сказал он. – Но им понадобится шесть тысяч голосов, чтобы избавиться от меня. Это не мелочь. Еще не конец.

Не говоря больше ни слова, он повернулся и побежал к воротам. Маний сообщит новость Агаристе, или это сделают дети. Посыльный с серьезным лицом пристроился к нему и бежал рядом. Через несколько мгновений они уже были на дороге, ведущей в Афины, где в воздухе висел дым от костров, на которых готовилась пища, и десять тысяч семей решали его судьбу.

Глава 24