Врата Анубиса

Он вбежал в здание и, спотыкаясь, на ощупь, стал подниматься по темной лестнице. Ему даже удалось найти открытую дверь на крышу, но там уже никого не было. Он прошел по мостику и дальше вниз по лестнице другого дома. Дойль запыхался, но упорно напевал «Yesterday» так громко, как только мог. Он выкрикивал строчки песни, заглядывая во все коридоры, но это не вызвало никакой ответной реакции, если не считать, конечно, вполне оправданного недовольства жильцов. Никто не знал, что это за песня.

– А ну, заткнись! – прокричал один очень удивленный старик, который, видимо, думал, что поведение Дойля имеет только одну цель – расстроить именно его. – Если ты немедленно отсюда не уберешься, я тебя сейчас так успокою! – И старик погрозил Дойлю кулаком.

Дойль поспешил вниз, пробежал последний пролет лестницы и открыл дверь на улицу. Сейчас он уже сомневался, что действительно слышал именно этот мотив. «Возможно, я просто слышал что-нибудь похожее, – думал он, закрывая за собой дверь. – И я так сильно хотел поверить, что кто-нибудь еще нашел дорогу в 1810-й, что уверил себя в том, что слышу песню „Битлз“.

Небо над крышами было пасмурным, сумерки сгущались, скоро совсем стемнеет. Дойль поспешил к Лондонскому мосту. «Я не хочу опоздать, моя смена в конюшне Казиака в шесть тридцать, – вяло размышлял он. – Мне нужна эта работа».

* * *

Необлетевшая листва на Блумсбери-сквер сверкала золотом и багрянцем в лучах осеннего солнца. В полдень, в четверг, Ахмед Нищий Индус вышел из пивной и с тоской посмотрел на солнце, на траву, на деревья, потом вытер пивную пену с приклеенной бороды и усов и решительно свернул налево – к Мейнард-стрит и Крысиному Замку.

Ветер из сердца трущоб Сент-Джайлс доносил запахи сточных канав, запах дыма и отбросов, разрушая хрупкое очарование этого уголка Лондона.

Джеки не была в Крысином Замке с той самой ночи, пять дней назад, когда она последовала за доктором Ромени к подземной пристани, намереваясь убить Джо – Песью Морду. Сейчас ей захотелось проверить, удалось ли еще кому-нибудь преуспеть в поисках этого покрытого шерстью оборотня.

Когда Джеки свернула направо, в узкую темную расщелину, еще вдобавок сужающуюся кверху – на уровне крыш она была значительно уже, чем внизу у мостовой – именно такой была Меинард-стрит, – маленький мальчик высунулся из сломанного дока для погрузки товаров на третьем этаже заброшенного пакгауза. Под пиратской треуголкой его рыбьи глаза следили за еле волочившим ноги Ахмедом Нищим Индусом, и почти безгубая щель рта раздвинулась в подобии улыбки.

– Ахмед, – прошептал мальчик, – теперь ты мой.

Веревка все еще свисала с ржавого блока под нависающей крышей тремя этажами выше. И осталась она там только потому, что висела слишком далеко от стены – никак не зацепить, высунувшись из доков на каждом этаже, да и снизу с тротуара никак не дотянешься до свисающих концов веревки – слишком высоко. И побуждаемый безмерностью награды, которую посулил Хорребин, ребенок вскочил на доску, на которую до этого опирался руками, и прыгнул через два ярда пустоты и уцепился за старую веревку.

Блок проржавел почти полностью, но, к счастью, мальчик все-таки не переломал себе ноги, когда приземлился на мостовую тремя этажами ниже, хотя его здорово стукнуло о кирпичную стену по пути вниз. Он, сидя на мостовой, смотал кольцами негнущуюся задубевшую веревку, которая не хотела слушаться и вырывалась из рук, хлопая по булыжникам. Потом он надвинул шляпу на глаза, вскочил и ринулся за Ахмедом, в это самое время из подвала появилось трио старух и начало базарить, кто посмел стащить веревку. Ахмед шел вдоль низкой стены, и мальчик забрался на стену, побежал по гребню и спрыгнул на спину Нищего Индуса, вереща, как обезьяна.

– Я поймал Ахмеда, – вопил он. – Пошлите за Хорребином!

Привлеченные шумом, из дверей Крысиного Замка вышли несколько мужчин, и какое-то, правда, весьма непродолжительное время они созерцали чудо шатающегося Индуса с визжащим ребенком, усевшимся ему на спину и вцепившимся ему в горло, затем они подбежали и схватили Индуса за руки.

– Ахмед, – проникновенно сказал один из них, – клоун очень хочет с тобой потолковать.

Они попытались отцепить мальчишку, но тот только сильнее вцепился ногтями в Ахмеда.

– Эй, Сэм, – наконец сказал один, – оставь это. Он никогда не даст вознаграждение ребенку.

Джеки старалась не паниковать. «Если удастся дотянуться до тюрбана, я смогу, возможно, вытащить пистолет и убить одного из этих людей и, может быть, даже сброшу этого кошмарного ребенка со спины», – думала она.

Вертящееся переплетение людей было теперь лишь в нескольких шагах от Замка, и она дотянулась до тюрбана, нащупала рукоять пистолета и рванула вниз – тюрбан тоже свалился, запутавшись вокруг дула – и она двинула им в ребра того, что справа, и нажала спусковой крючок.