Врата Бальдура

В ином чертоге мы встретили призрак супруги Дурлага, Исланны.

"Вы далеко зашли и много видели… но останется не все… а лишь то, что я предложу… Не тревожьте же дух… уходите из башни и от безумия, пребывающего в ней… мир поверхности — ваш… глубины принадлежат мертвым, и они не отдадут их…"

"Благодарю покорно, но я предпочту остаться".

"Свет взывает… но вы не уходите… вы так же упрямы, как Дурлаг… Я отошлю вас, когда пожелаете… хотела бы я с такой же легкостью избавить его от тяжкого бремени…"

Мы столкнулись со следующими испытаниями, со следующими вызовами. В тайной серии пещеры мы обнаружили ужасающее создание-нежить. Когда мы ступили в чертог, где оно скрывалось, создано воззвало к нам.

"Вы пришли в сию проклятую башню? Какие же вы глупцы, и обречены к тому же. Добро пожаловать к проклятым. Вы останетесь здесь, да, останетесь. Я охраняю истлевший труп этого глупца Дурлага, потому что больше мне нечем заняться!"

Удивленная тем, что один из сонма нежити, с которой мы сражались в сих подземельях, обратился к нам, я вопросила в ответ, чем мы можем помочь ему.

"Ваша доброта не поможет мне, ни одному из мне подобных. Все, что пребывает в этом месте — за пределами возможностей смертных. Я — Граэль, и когда-то был такой же, как вы. Я сражался со злом, дерзнувшим ступить в мир, и вот такова моя награда".

"Несчастное создание", — тихо вздохнула я, но Граэль услышал.

"Несчастное создание?! Несчастное создание?! Не нужно мне сочувствие! Это место — гробница для жертв давно позабытого сражения, а ты предлагаешь сострадание?! Будучи смертным, я бы рассмеялся, но сейчас я питаю ненависть! Вы, кто топчете землю, как я когда-то; вы потерпите поражение пред противником столь же немыслимым! Разница лишь в том, что здесь не будет Дурлага, чтобы приписать себе победу! Мы тоже сражались с демоном! Тоже сражались! Но лишь о нем говорит легенда, а не о нас, несчастной нежити!"

"Немыслимый враг? О ком ты говоришь?"

"О зле столь великом, что лишь глупцы стремятся сразиться с ним. Об истинном и ужасном танар'ри. Вы не станете произносить его имя, если не хотите привлечь его внимание. Давным-давно, задолго до падения башни проник он в смертный мир. Наряду с Дурлагом мы сражались, чтобы заточить это зло. Он нанес смертельный удар, мы же сложили головы. Здесь мы с остались, обращенные ко злу и неподвластные искуплению; но мы остаемся героями, посему не познали покой посмертия! Какая жестокая милость! Дурлаг — легенда, а мы — жалкие твари! Страшитесь взгляда, который не взгляд вовсе, но взираем прямо вам в души!"

"Хотела бы я возродить твою надежду. Неужто я ничего не могу сделать для тебя?"

"А разве можешь? Нет, ничего ты не можешь! Ты не можешь сделать ничего, за исключением… ты можешь забрать меня отсюда. Ты можешь забрать память о сражении и имя мое, и я выйду из-под тени Дурлага и этого проклятого демона. Сражайтесь же, и расскажете потом, сколь яростной была эта битва! Вы заберете с собою память о ней!"

Тень Граэля сражалась достойно; если это была лишь малая часть умения воина, в жизни он был воистину могущественен. Мы с Минском атаковали его с двух сторон, Еслик читал молитвы, даруя нам силы; это, наряду со стрелами Кивана, а также магией Имоен и Динахейр наконец позволило нам одержать верх. Я исполню его последнюю просьбу, и имя его не будет забыто миром.

Разгадывая загадки на этом этаже, трижды мы перемещались в чертог, пребывали в котором четыре статуи. Три из них просто произносили фразы, когда мы касались их.

"Нам наняли после завершения сражений", — молвила статуя человека-мастерового. — "Дурлаг призвал нас, чтобы воплотить в жизнь свои замыслы. Мы сделали все в лучшем виде, но замыслы его становились все более темными, и вскоре мы перестали зрить их. Мы шли через его павших, мы шли через его золото. В конце концов мы страшились за свои жизни, но не так сильно, как он — за свою. Я так и не узнал наверняка, хотел ли он не допустить в башню чужаков, или же не выпустить изнутри самого себя. Наверное, и то, и другое. Нам наняли после завершения сражений, и мы сделали все в лучшем виде".

"Это не мое лицо", — объявила статуя дворфа, очертания которой оказались весьма нечетки. — "Захватчики украли мое истинное лицо, похоронив его с моим телом и моими товарищами. Я был одним из последних, но не последним, и я видел пришедший ужас. Мое дитя обратилось против меня, хоть на самом деле это было не мое дитя. У него было ее лицо, но я знал, что она мертва. Мы не могли противостоять доппельгангерам. Лучше умереть, чем убивать самих себя. Что останется от человека, вынужденного убить свою семью… и себя самого? Я был одним из последних, но не последним".