Врата бога. Ашшур в гневе. Часть третья

   Генералу Мардук-апла-иддину надоело топтаться под стенами столицы Мира, и он задумал предпринять ещё один решительный штурм города и по этому поводу собрал военный совет. Приглашены были буквально все генералы из армии карлика. А их набралось ни много ни мало, а больше тридцати. В шатре у командующего уже стоял сделанный из глины точный макет Вавилона. На нём были изображены не только фортификационные сооружения и основные здания, но и Евфрат и его каналы. Карлик пыхтя взобрался на маленькую скамейку и длинной указкой показывал на те или иные объекты внутри Старого города.

– Попрошу обратить внимание вот на эти ворота…Это ворота Мардука, – произнёс карлик. – Бунтовщики ожидают, что именно здесь мы предпримем очередную попытку взять город, потому что у ворот Мардука удобнее всего это сделать. Я не хочу в этом бунтовщиков разубеждать. Более того, мы даже и начнём штурм у этих ворот. Но вначале подкатим к ним осадные башни и тараны, и большую часть наших катапульт. И постоянно будем в течении пяти дней нагнетать здесь обстановку. Будем атаковать и атаковать. Атаковать мы будем непрерывно… Но! – Карлик обвёл взглядом всех своих генералов и только после очень продолжительной и намеренно затянутой паузы добавил. – …Главный удар нанесён будет совсем на другом направлении… Если желаете, то угадайте откуда?

   Генералы по очереди стали высказывать свои предположения, карлик только отрицательно качал головой и снисходительно кривил рот в усмешке.

   Наконец генералы устали отгадывать этот ребус, и Син-шар-лишкур, совсем ещё молодой и горячий генерал, начальствовавший над ассирийской конницей, произнёс:

– Командующий, никто так и не смог назвать верное направление, ты уж не тяни. Все ждут. Скажи, где будет предпринят настоящий штурм?

   Командующий расплылся в ещё большей усмешке и, спрыгнув со скамейки, проковылял до своего кресла и с помощью Белшарицара взобрался на него.

   Все продолжали ждать.

   После уже второй заминки Мардук-апла-иддин произнёс:

– Решительный штурм мы начнём через пять дней. Атакуем ворота Мардука и стены и башни возле них… А вот, где настоящий начнётся… О-о, об этом я сообщу на четвёртый день решительного штурма. И он проведён будет ровно в полночь. Больше пока ничего не скажу. Ожидайте дальнейших моих распоряжений…

    ***

   Все начали гадать, что же задумал командующий, но он по понятным соображениям, никому ничего не собирался говорить. Он только приказал готовить восемьдесят лёгких лестниц, которые можно было быстро между собой связать и удлинить, и приказал Саурмагу выбрать из своих скифов двадцать лучших стрелков, и подготовить их к тому, чтобы они натренировались запускать не стрелы, а устройства чем-то похожие на обычные рыболовные гарпуны. А вообще свой план карлик держал в строжайшей тайне, и в него был посвящён только его ближайший помощник, генерал Белшарицар.

   В этот же день Мардук-апла-иддин получил очередное послание от Ашшурбанапала. В нём Великий царь уже выражал крайнее нетерпение и неудовольствие, и спрашивал своего командующего: «когда же Вавилон будет взят окончательно?»

   Гонец обратился к карлику:

– Государь приказал мне получить от тебя ответ на его послание, командующий… Когда этот ответ будет готов?

– Придётся немного подождать, – ответил карлик.

   Мардук-апла-иддин приказал принести ему папирус и прочие принадлежности для письма. Когда ему всё принесли, он взялся писать ответ.

   И вот, что он написал:

   «Великий государь, да хранит тебя Ашшур, и покровительствуют все прочие боги! И будь озарён ты их доброжелательным вниманием каждое мгновение!

   Я понимаю твоё нетерпение и рад тебе сообщить, что пока это послание дойдёт до тебя, столица Мира уже падёт! И бунтовщики будут все уничтожены!

   Твой верный раб, генерал Мардук-апла-иддин.»

   Карлик сделал оттиск печати своим перстнем, свернул папирус и, вложив его в кожаный футляр, передал гонцу.

   Карлик был уже уверен, что дни взбунтовавшегося Вавилона сочтены.

    ***

   Иногда Шамашу казалось, что время вроде бы совсем остановилось.

   Прошло уже два с половиной года, как Вавилон был взят ассирийской армией в осаду. Агония великого города продолжалась. Теперь в руках восставших оставался только Старый город, и с каждым днём силы восставших иссякали. Но хуже всего было то, что в городе заканчивались запасы зерна и прочих продуктов питания. Цены на то же зерно выросли в шестьдесят раз! Но и по такой цене его не всегда можно было найти. Никто не мог удержать спекулянтов. Они творили настоящий беспредел. Были случаи, когда за небольшую миску зерна они выкупали добротные дома или забирали в рабство чьих-то жён и детей. Уже упорно ходили слухи о начавшемся людоедстве. Осаждённых косили и различные тяжелые недуги. Каждый из находившихся в Старом городе вавилонян понимал к чему всё шло. Надежды на спасение больше не было ни у кого. Целые кварталы города вымерли. Даже всех домашних животных голодавшие вавилоняне выловили и съели. Это была агония, по-другому нельзя было сказать.