Врата бога. Ашшур в гневе. Часть третья

   На следующий день всё повторилось. И опять ассирийцы начали штурм ворот Мардука и Восточной стены. Но прежде защитников засыпали каменными снарядами и стрелами. Три раза атаковали ассирийцы стены с этой части города, и всё безрезультатно. Но карлик здесь уже не появлялся. Он вызвал в свой шатёр Белшарицара и Саурмага. Когда оба командира появились, он подвёл их к макету Вавилона и указал на Северную крепость и примыкавший к ней Главный дворец.

– Вот здесь, на этом участке, и начнётся наш настоящий штурм, – произнёс карлик.

   Белшарицар об этом уже был предупреждён, а вот скифу Саурмагу только сейчас про это сказали, и он невольно присвистнул и с сомнением покачал головой:

– Во-о-от ничего себе! – Саурмаг посмотрел на командующего, посмотрел недоверчиво, так как хотел убедиться, что тот не шутит. – В Вавилоне и так высоченные стены. Внутренние, отделяющие Старый город, равны тридцати пяти царским локтям (двадцати пяти метрам)! И до их верха почти невозможно добраться, сколько не старайся! А тут, в этом месте, они имеют высоту и вовсе шестьдесят пять царских локтей (почти сорок пять метров)! Мы же не птицы! Как нам подняться на самый верх?

– Надо будет… поднимемся! – ответил карлик.

– Но ка-ак мы на них поднимемся?! – повторил свой вопрос совсем уж озадаченный Саурмаг. Он по-прежнему не мог поверить тому, что услышал.

   Мардук-апла-иддин вызвал к себе сотника табальских наёмников. Табальцы были горцами и жили в небольшом царстве, находившемся на стыке Ассирии и киммерийских владений в Малой Азии.

   Вызванный Кидушван тут же появился.

Табалец был облачён в кожаные доспехи и мягкие киммерийские сапожки.

   Мардук-апла-иддин обратился к табальцу:

– Кидушван, ты же не раз поднимался по отвесным скалам?

– Да, командующий, случалось.

– И что при этом ты использовал?

– Прочные верёвки и особые топорики… и ещё некоторые предметы. К примеру, металлические заступы.

   Мардук-апла-иддин приказал принести в его шатёр приспособления, похожие на рыболовные гарпуны, к которым были привязаны прочнейшие канаты.

– Вот что-то подобное, наверное? – переспросил карлик табальца.

   Горец утвердительно закивал головой.

   Мардук-апла-иддин показал ему на Северную крепость и Главный дворец, и спросил:

– Ты же знаешь, какие здесь стены?

– О, да! – откликнулся табалец. – Очень высокие! Самые высокие, какие только я видел! Равных этим стенам нет больше нигде на свете! Они подпирают небо и задевают облака!

– Но они всё равно ниже ваших гор… – усмехнулся карлик.

– Ниже, – согласился табалец.

– Так неужели вы, табальцы, не сможете забраться на них?! – спросил горца Мардук-апла-иддин.

   Табалец почесал лоб и спросил:

– Тут есть одно препятствие…

– Говори, какое?

– Я так понимаю, что следует подниматься без лишнего шума?

– Ну, разумеется! Что бы не привлекать к себе внимания… – ответил карлик. – Это очень важно.

– Ну тогда у нас ничего не получится.

   Мардук-апла-иддин расплылся в широкой и многозначительной улыбке и вызвал ещё одного скифского офицера. Он пришёл в шатёр и принёс с собой очень внушительный лук. Командующий обратился к этому скифу:

– Абарис, ну ты и твои воины попробовали эти луки и гарпуны в деле? Вы достаточно наупражнялись?

– О, да, командуший… – на ломанном арамейском ответил карлику скиф.

– И у вас получается?

   Скиф закивал головой.

– На какую высоту вы запускали гарпуны?

– На это… На шысть и… и ди… и дисять… – и Абарис показал свой локоть.

   Карлик обернулся к табальцу и уже обратился вновь к нему:

– Ну, что, Кидушван, ты понял, что я задумал?

– Теперь, понял! – ответил командующему горец.

    ***

   Мардук-апла-иддин рисковал, но он всё равно был уверен, что его расчёт точен.

За два с половиной года осады Вавилона ассирийцы ни разу в этом месте не предпринимали попыток пойти на штурм. Во-первых, здесь были высоченные стены и башни, поднимавшиеся к самому небу, а во-вторых подход к ним затруднял ещё и Евфрат. Пробовать взять приступом эти укрепления было настоящим безумием. И поэтому с этой стороны вавилоняне уже держали мало воинов, да и те себя вели расслабленно и беззаботно. И вот, на четвёртый день решительного штурма, под покровом ночной темноты, к этому участку оборонительных сооружений, располагавшихся с противоположной стороны от ворот Мардука, подплыли на плотах около пяти сотен скифских и табальских наёмников с луками, гарпунами и составными лестницами.

В самую темень они стали запускать вверх свои стрелы-гарпуны и только после нескольких неудачных попыток семь гарпунов с привязанными к ним канатами застряли среди бойниц. Первыми полезли наверх горцы-табальцы. Им очень повезло, что охрана их не заметила, так как все воины, выставленные в охранении на этом участке оборонительных сооружений, безмятежно спали.

   Поднявшиеся по канатам табальцы перерезали всех сторожевых. А затем они стали связывать лёгкие лестницы и спускать их осторожно вниз. После часа каторжного труда лестницы были спущены и по ним наверх полезли скифы…

    ***